– Мишенька?! Вот так чудо!
– радостно изумилась она, всплеснув руками.
– Где же ты столько времени пропадал?!

Но радость на ее лице сразу погасла: она поняла - только что приехал издалека и ничего не знает.

– А Ольга Матвеевна... тебя не дождалась. Схоронили мы ее, царство ей небесное! Марик и Витек Сальников все организовали. И поминки как положено. Да тебе Светочка все расскажет. Уж как она ухаживала за дорогой покойницей! А ребята ночную сиделку нанимали.

"Ладно, выясню все у Марика при встрече", - мрачно думал Михаил, ощущая, что его кровоточащему сердцу нанесена еще одна незаживающая рана.

– А Сало, Витек то есть, по-прежнему живет у себя? Работает? Женился?

– Не везет ему, бедному, а парень ведь золотой!
– горестно посетовала добросердечная соседка.
– С войны вернулся без ноги. Жил с одной тут, но она от него ушла. Болел много... По больницам валялся. А сейчас - в колонии. Семь лет дали.

– За что же? Он хороший, добрый парень!
– встрепенулся Михаил, на миг забыв о собственных горестях.
– Что натворил?

– Да немало, если правда... Говорят - человека насмерть убил. Напарника своего по киоску - вместе торговали на углу, у почты. Такой всегда смирный парень был, а вот на войне научили людей убивать! Непонятно было, кого она осуждает - Виктора или тех, кто "научил".

– Все равно не поверю, Что Сало на это способен. Он справедливый, зря человека не обидит, - усомнился Михаил.
– Вполне могли его подставить, ни за что посадить.

– Да вроде нет ошибки... Соседка его, Марья Ивановна, на суде была, рассказывала...
– Она растерянно взглянула на Мишу и сообщила подробности: - Тот, второй торгаш, здоровенный такой малый, его оскорбил да еще насмехался, - мол "афганец-з...ц". Он его и огрел, а тот упал, да и зашибся насмерть.
– Помолчала и печально добавила: - А вообще Витек в последнее время пил много и, говорят, каким-то... "наркотиком" был.

"Ладно, узнаю подробности у Марка, да и сам потом справки наведу", решил Михаил. Поблагодарил соседку, вкратце рассказал о себе и своих мытарствах и принялся с ее помощью наводить порядок в комнате.

Они еще не закончили уборку, как позвонил Марк и, поздравив с благополучным возвращением, сообщил, что через полчасика приедет и обо всем расскажет. Чувствовалось, что он очень волнуется; Михаил его успокоил:

– Светлана, видно, не передала, что я к тебе не в претензии? Зря так переживаешь. Давай об этом лучше не будем. Меня интересует все касающееся мамы.

Когда Марк пришел и они уселись друг против друга за круглым столом, Михаил, взглянув на него, даже пожалел друга детства: бледен как мертвец, еле сдерживает дрожь, будто его знобит, и в глаза не смотрит. "Переживает. И не чаял, видно, что вернусь живым", - думал Михаил, не испытывая к нему злобы, а лишь чувство разочарования и сожаления.

– Ну рассказывай, что и как тут произошло. Что случилось с мамой и какими были ее последние дни, - попросил он тихо и добавил: - Я уже знаю, что ты много для нее сделал, - сам понимаешь, сколь велика моя тебе благодарность.

Слова Михаила и его сдержанный, печальный тон немного успокоили Марка. Он опасался худшего, шел как на казнь. Приободрившись, сжато рассказал о тяжелой болезни и завещании Ольги Матвеевны, не преминул подчеркнуть большую заботу и внимание к ней Светланы. Относительно их женитьбы он все же, несмотря на протесты Михаила, не промолчал:

– Понимаю, как тебе тяжело, но ты должен знать. Она тебя ждала и ни на кого не смотрела. Никому верить не хотела, что тебя нет в живых. Ждала, пока была надежда.
– Вздохнул и настойчиво продолжал: - Не хмурься, все равно скажу. Она, может, ждала бы еще, но после смерти отца ей пришлось работать на эстраде. Наши павианы ей проходу не давали. Вот мы и решили, что нужно пожениться. Лучше я, чем кто-то другой. Все. Не суди нас слишком строго. Теперь уж не вернуть.

Михаил покрасневшими глазами взглянул на него, и лицо его стало темнее ночи - представил их вместе... Но унял боль в сердце, взял себя в руки и, не повышая голоса, так же ровно, как раньше, произнес:

– Не будем больше об этом. Тем более - есть ребенок. Вас видела соседка, когда ты заезжал к себе со Светланой и сыном. Давай закроем эту тему навсегда!
– И решил перевести разговор на деловые рельсы.
– Я вот о чем хочу попросить тебя, Марик. Привези мне все наши фамильные бумаги, семейные реликвии и ценности, а также завещание матери. Светлане они больше ни к чему. И еще одно, - добавил он, немного подумав.
– Я ей оставлял перед отъездом свой медальон. Пусть вернет и его.

Прежде чем ответить, Марк задумался. "Значит, Миша ничего не знает о сыне. Сало в тюрьме и не скоро оттуда выйдет, если не сгинет там вообще", рассудил он и решил не проявлять инициативы. "Узнает со временем, если Света захочет или судьба так распорядится", - сказал он себе и, зная, что медальон она подарила сыну, ответил:

– Само собой разумеется, Миша. Все находится в полной сохранности, завтра днем я тебе все доставлю. Кроме одного.
– И тихо, но настойчиво попросил: - Не принуждай ее возвращать медальон, она не хочет с ним расставаться. Со временем, может, и сам поймешь, что не так велика ее вина.