Зачем он подошел так близко?

Взгляд Кирсанова цепляется за мои губы. Намертво прилипает к ним. Обжигает.

— Не смей!

Это последнее, что я успеваю сказать, прежде чем у него срывает тормоза.

Бывший муж впивается в мой рот злым поцелуем. Требовательным, лишенным даже намека на ласку. И я как дура тут же пьянею.

У меня немеют колени! Воздуха не хватает. И тело, как всегда жадное до его прикосновений, мгновенно откликается.

Из последних сил отпихиваю его от себя, но мозги проигрывают эмоциям. Здравый смысл, вопящий о том, что так нельзя, что все станет еще сложнее, сдается под натиском желания.

В этом нет ничего хорошего или правильного. Я буду жалеть. Уже жалею, даже еще ничего не сделав. Но не могу остановить ни его, ни себя.

То, что между нами происходит, не имеет ничего общего с тем, что было раньше. Голые инстинкты, злость, неконтролируемая похоть и желание подчинить.

К черту прелюдии. К черту кровать. Прямо здесь, у стены, до конца не раздеваясь. С рычанием и хриплыми стонами, с пошлыми шлепками и не менее пошлыми словами.

Остро, на грани, почти больно.

Хотя почему почти? Больно! Он наматывает мои волосы на кулак, тянет так, что вынуждена запрокинуть голову, а я со всей дури впиваюсь когтями в его бедро.

Никто никого не жалеет.

Мы больше не муж и жена. Мы враги.

…А потом, когда все заканчивается, я опустошенно стекаю по стене на пол, а Макс поправляет одежду и уходит, не сказав ни слова.

Глава 9

Я вам так скажу…

«Быть или не быть» — это вообще не то, над чем стоит заморачиваться.

А вот лечиться, или не лечиться – это да, это серьезно, потому что без кукухи никак.

Я всю ночь над этим голову ломал после того, как ушел от бывшей жены. Над этим, и еще над удивительным «на хрена?!»

Ответа ожидаемо не нашел ни на один вопрос, ни на второй.

Я вчера как увидел слезы в глазах этой заразы, как почувствовал ее кипящую ревность, так с катушек слетел. Сначала вызверился, так что чуть не прибил, а потом… а потом случилось то, что вообще не подчиняется законам логики.

Пора уже просто признать, что меня попросту коротит рядом с ней. Отключается здравый смысл, рациональность, даже сраная гордость и та отваливается. Что имеем в остатке? Дурака.

Утром, когда рассвет еще только начал проклевываться, я сваливаю из проклятого дома. На фиг я его вообще купил? Точно не в себе был, не докапался, наверное.

Голова варит с трудом, но работа, наоборот, идет складно. После финансовых потерь из-за развода и предшествующих ему событий, Вселенная будто решила искупить свой проступок и подогнала вагон удачи. Получалось все, за что бы ни взялся.

Большое проект с партнерами из Норильска в разгаре. Еще два других внезапно наклюнулись. Не такие крупные, но меньшими трудозатратами. С администрацией все гладко, один за другим попадаются достойные участки, которые удаётся увести раньше, чем о них пронюхают конкуренты. Денежными поток стал в разы шире.

Правильно говорят, что если одна дверь захлопнулась, то непременно должна открыться другая. Потерял на семейном фронте, приобрел в бизнесе.

Загруженность дикая, но я кайфую от нее, с остервенением хватаясь за подвернувшиеся возможности, потому что так остается меньше времени на всякий хлам, от которого сердце в лохмотья и грудная клетка наизнанку. Работа – мой костыль, который не позволяет окончательно развалиться.

А потом…

Потом случается Армагеддон, не вписывающийся ни в одну схему. И начинается он со звонка:

— Максим Владимирович, вас беспокоят с поста охраны.

— В чем дело? — у меня как раз обеденный перерыв. Аппетита нет, поэтому сижу у себя и глушу черный, несладкий кофе. С недавних времен я против любых добавок.

— К вам посетитель. Говорит, вы будете рады видеть старого доброго партнера.

Я силюсь понять о ком речь. Вроде никому встречу не назначал, никто меня о приходе не предупреждал.

— У партнера есть имя? — хмыкаю в трубку.

— Да. Волкова Александра Викторовна.

Я чуть со стула не лопнулся, когда услышал это.

— Что? — то ли сиплю, то ли хриплю, дергая галстук, превратившийся в удавку, — что ты сказал?

— Александра Викторовна Волкова, — повторяет он в другом порядке. По отдельности – нормальные составляющие, а вместе – полный трындец.

Если бы в этот момент кто-нибудь видел мою перекошенную морду, то точно бы вызвал или скорую, или сразу дурку.