Мои пальцы онемели, а губы странно покалывало. Я просто хотела закрыть глаза на минуту, всего на минуту. Тогда я встану и пойду к медсестре. Да, конечно.

Мои глаза становились все тяжелее и тяжелее, и, прежде чем я смогла взять себя в руки, я откатилась в сторону.

Грубые руки схватили меня за плечи и встряхнули.

— Нет, она вернется. Лейла не оставит меня — завизжала я из тех немногих сил, что у меня оставались, дико размахивая руками, отбиваясь от незваного гостя и еще больше поранив руку.

— Это я, Александр, успокойся — раздался глубокий, угрожающий голос. С таким же успехом это могло исходить из моего подсознания или воображения.

Я приоткрыла глаза и увидела черные волосы, немного вьющиеся на концах. Я могла бы узнать его где угодно. — Дай мне свою руку. Нет, раненую, маленькая соплячка.

Я сделала, как он просил, и не успела я опомниться, как адская боль пронзила меня насквозь. Я посмотрела вниз и увидела, что он вытащил из меня большой осколок стекла.

Его взгляд потемнел, когда он посмотрел вниз на всю эту кровь, его глаза пылали…. Чего? У меня не было времени думать. Он уже прижимал лоскут ткани к глубокой ране. Невыносимое пламя проникло в мою плоть, разрывая кожу.

Во что он намочил эту тряпку? Аккумуляторная кислота? Слишком скоро мучительная боль сменилась чистым экстазом. Тихий стон сорвался с моих губ, когда чистое блаженство разлилось по моим венам.

Я цеплялась за это чувство, желая раствориться в нем, быть одержимой им. Боль ушла. По моему телу прокатилась волна желания, эйфории.

Я посмотрела на себя сверху вниз. Кровотечение прекратилось. Только мой пропитанный кровью рукав был доказательством того, что случилось со мной всего несколько мгновений назад.

— Я не могу здесь остаться, извините — прошептал женский голос из-за спины мистера Престона. Лейла. Она вернулась. За мной.

— Иди. Мы поговорим завтра — возразил он таким тоном, который свидетельствовал о том, что завтрашний день не будет ее любимым днем. И не мой тоже.

У меня все еще слишком кружилась голова, чтобы понять, что только что произошло, зная только, что боль в моей руке полностью утихла.

Я выпрямилась и посмотрела в его пронзительные глаза. Несмотря на его беспокойство, я увидела гнев на наши неосторожные действия в его взгляде. Он присел на корточки рядом со мной в своих серых спортивных штанах и темной толстовке с капюшоном, совсем не похожий на профессора со своими растрепанными волосами, а скорее на само искушение ада.

Но был также тот голос в глубине моего сознания, кричавший мне бежать, никогда больше не подпускать его ко мне. Это предупреждение было похоже на постоянное присутствие в моем подсознании.

Чувствовала ли я себя так потому, что подслушала разговор между двумя женщинами, или этот страх, этот первобытный инстинкт исходил изнутри меня?

— Если бы Лейла пришла всего на несколько мгновений позже, ты была бы сейчас мертва. Радуйся, что она была в хорошей форме — прошипел он.

В хорошей форме? Что он имел в виду под этим? Прежде чем я успела спросить, он выпрямился и потянул меня за собой.

— Тебе нужно снять эту пропитанную кровью штуку, прежде чем мы уйдем. — Он указал на мою пижамную рубашку.

В чем была проблема с этим? Не похоже было, что многие люди увидят меня в такой час. Должно быть, он заметил мое вопросительное выражение, потому что добавил: — Доверься мне. Тебе лучше не привлекать к себе ненужного внимания.

— У меня здесь не очень большой выбор — прохрипела я, мое горло болело.

— Или мне следует разгуливать по школе топлесс? — Он раздраженно фыркнул.

— Конечно, нет. — Его тон понизился на октаву. У меня не было времени протестовать, прежде чем он стянул свою толстовку через голову, обнажив безупречную кожу, четко очерченные грудь и живот.

Я не могла отвести от него глаз. — Теперь тоже раздевайся — добавил он, раздраженный, когда увидел, что я не пошевелилась.

— Повернись — наконец выдавила я, заставляя себя смотреть в другом направлении. Он поднял брови.

— Как будто я этого уже не видел, и многое другое. Не будь такой застенчивой. Пытался ли он испытать меня именно в этот момент?

— Повернись. Сейчас. — Он, наконец, выполнил мою команду, но я все еще слышала, как он бормочет: — Такая властная.

Трясущимися руками я сняла свою грязную куртку и рубашку, и холодный воздух поцеловал мою обнаженную кожу. Очевидно, в этой богом забытой комнате не было никакого чертова обогревателя.

Мурашки поползли по моей груди. Но, может быть, это было просто потому, что я слишком ясно ощущала присутствие моего профессора передо мной. Он не оглядывался, и все же я чувствовала его пристальный взгляд на себе.