— Это была просто шутка, — смущенно призналась она, и я отмахнулась от нее.

Из ниоткуда меня швырнуло вперед с такой жестокостью, что на моем покрытом синяками лице остались красные следы на полу.

Какого черта? Краем глаза я увидела, как мальчик самодовольно улыбнулся мне, прежде чем раствориться в воздухе.

— Чертов Арден, — фыркнула Лейла, помогая мне подняться и проводя пальцами по моему виску. Тепло разлилось по моей коже, и я почувствовала, как рана заживает. — Подобные инциденты будут происходить всегда, пока ее ученики не научатся никогда не опускать свой щит.

Мой испуг сменился гораздо худшим чувством — яростью. Я чувствовала, как это закипает внутри меня, поглощая каждую клеточку моего тела. Мои обострившиеся чувства побуждали меня охотиться на него, заманить в ловушку, убить его. Пульсирующая боль распространилась по моей челюсти, и я облизнула свои выступившие клыки.

— Не сейчас, — предостерегла моя подруга. — Вместо этого вложи это чувство в создание своего щита.

Только с большим трудом я смогла сдвинуться с места, оставить случившееся позади. Это было почти так, как если бы все мое тело сопротивлялось поражению. Этот метод обучения был жестоким и блестящим одновременно.

— Давайте поторопимся. Урок вот-вот начнется, а профессор — засранец. — Моя голова резко повернулась в ее сторону. Это мог быть только Александр. В тот же момент я прокляла себя за чувство предвкушения. Нет, я не с нетерпением ждала встречи с ним, не собиралась терпеть его еще два часа. Мое сердце не выдержало бы этого. Он был как яд для моей самооценки, и я должна была разорвать этот порочный круг.

Мы прибыли как раз вовремя.

Мы с Николетт подошли к двум последним свободным местам в заднем ряду и достали наши ручки и блокноты, прежде чем откинуться назад и занять место.

Мои глаза изучали каждую деталь. Это была комната, достойная королевской семьи, украшенная замысловатой резьбой и гобеленами, которые свисали с высоких стен. Окна были крошечными, поэтому комната освещалась мерцающими свечами, отбрасывающими мягкий свет на лица студентов.

Вдалеке послышались шаги, гораздо более быстрые и неистовые, и я вздохнула с облегчением. Это был не мистер Престон.

Дверь открылась, и вошел мужчина с несколькими глубокими морщинами на лице.

Темно-синие глаза вампира осмотрели комнату, их пристальный взгляд остановился на мне. Я почувствовала, как дрожь пробежала у меня по спине, когда он заговорил, его голос был подобен бархату, гладкому и манящему.

— Добро пожаловать, молодые люди, — начал он, — на урок теории заклинаний.

Он двигался с грациозной элегантностью, его длинные белые волосы ниспадали по спине шелковым водопадом. На нем был черный костюм, ткань которого облегала его худощавую фигуру так, что казалась почти потусторонней.

— Как вы знаете, магия — это не просто произнесение нескольких слов, — продолжил он. — Это искусство, наука, отдельный язык. Чтобы по-настоящему понять это, мы должны проникнуть в саму ткань вселенной.

Я внимательно слушала, как он говорил, его слова околдовывали меня. Я почти чувствовала, как сила магии струится по моим венам, как будто сам воздух вокруг меня был заряжен электричеством.

Вампир подошел к большой классной доске, его длинные пальцы пробежались по ее поверхности. Он начал рисовать замысловатые символы и глифы, каждый из которых пульсировал своей собственной уникальной энергией. Рисуя, он рассказывал об истории магии, о великих ведьмах, которые жили до нас, о заклинаниях, которые сформировали мир таким, каким мы его знали.

Я с благоговением наблюдала, как символы обретали форму передо мной, каждый из которых был прекраснее предыдущего. Мне казалось, что мы наблюдаем за работой великого художника, который пишет картину всей душой.

Урок продолжался, профессор ни разу не запнулся в своих объяснениях, и я ловила каждое его слово, мой разум пылал от возможностей того, чего я могла бы достичь с помощью своей силы.

Он рассказал о различных типах заклинаний. Некоторые требовали крови, другие — всего нескольких слов на древнем языке, как он это называл. Он показал нам одну такую надпись, но я не узнала язык. Даже Николетт покачала головой.

Он сказал, что мы научимся использовать заклинания у кого-нибудь другого, и я поймала себя на том, что с нетерпением жду этого урока. Это было удивительно и пугающе одновременно — новый, опасный мир, который вырвал меня из моего унылого существования. Но дорогой ценой за это я рассталась со своей жизнью.

Когда урок подошел к концу, профессор повернулся ко мне. — Помни, — сказал он, его голос был подобен шепоту на ветру, — Магия — это не та сила, к которой следует относиться легкомысленно. Это дар, которым нужно пользоваться с умом и большой осторожностью.