Что-то, о чем я не могу не думать: как лицо Робби наливается кровью от ярости. Как его зрачки расширяются в темноте. Как хрустит череп от удара. Как на лице у нее отражается ужас и отчаяние. Как он поднимает ее неподвижное тело, такое худое. Как к ней ненадолго вернулось сознание, когда он бросил ее в воду. Как она поняла, что это конец, что сейчас весь мир покинет ее.

То немногое, что я знаю: она стояла к нему лицом, когда он бил ее головой о стену, два или три раза; они смотрели друг другу в глаза. (Я вижу это так отчетливо — намного отчетливей воображаемой ярости Омара или ваших рук у нее на шее.) Она не успела защититься. И в какой-то момент поняла, что на этот раз все по-другому. Пока она была в воде, она сделала несколько вдохов. В сознании или нет, она умерла далеко не сразу.

Я знаю, что Робби явился на поздний завтрак следующим утром. Принимал участие в лыжных соревнованиях на следующих выходных. Все говорили, какой он сильный, что справляется. К маю он уже гулял с Рэйчел Поупой. Он получил награду «Дух старшекурсника». Окончил школу со средним баллом успеваемости 3,5. [89]

Вернувшись в «Кальвин-инн», я вошла в пустой солярий, нырнула в бассейн и просидела на дне так долго, как смогла. Холодная вода вызывала бодрящее ощущение.

На обратной дороге я написала Яхаву, чтобы он позвонил мне. Я нуждалась в его юридической консультации, а также в том, чтобы сгрузить с себя все, что узнала от Бет. Даже если ничего другого между нами больше не было, он все равно оставался хорошим другом. А больше ничего и не было. Приходилось смириться с тем, что человеческая близость в этом мире — явление, по большому счету, мимолетное.

Я не могла заставить его остаться, не могла встряхнуть его за плечи, не могла ни на йоту поддаться той собственнической силе, которая заставляла Робби так крепко цепляться за Талию.

Все это легче виделось со дна бассейна. Свет, проникавший широкими лучами, делал воду похожей на собор.

Я хотела дышать, но не хотела всплывать. Я хотела дышать в воде, словно у меня есть жабры.

Я посмотрела видео Жасмин Уайлд из парка Вашингтон-сквер, где она существовала за счет других людей. Когда ей не приносили еду, она не ела. Когда ей не приносили воду, она не пила. В какой-то момент, дойдя до полуобморочного состояния от обезвоживания, она стала вырывать пучки травы и жевать их. «Здесь есть жизнь, — говорила она в камеру, кто бы ни снимал ее. — Корни содержат много воды. Иногда надо брать».

Я понятия не имела, что это значит. В чем тут проблема? Мы только и делаем, что берем — друг от друга, от земли и от себя. Может, она имела в виду, что мы ничего не можем с этим поделать? Прямо сейчас мне нужно было взять что-то у Бет, хотя она не была мне должна; и у Робби, который был должен, но не мне.

Включился инстинкт выживания, и я волей-неволей всплыла, вдыхая кислород каждой клеточкой тела.

На краю бассейна мой телефон сигналил голосовым сообщением с неизвестного номера. Я вытерла палец о полотенце, нажала на экран и услышала тихий голос Бет.

Она сказала:

— Мне все еще не верится, что ты приехала за столько миль.

И стала говорить что-то еще, но я уже поняла по ее голосу, в котором слышалась спокойная покорность судьбе, что она это сделает, она поговорит с Эми. Она осознала, как долго этого ждала.

Прошел целый день.

Напротив «Арома-мокки», где я сидела с лэптопом и латте, через улицу, существовавшую со времен булыжных мостовых и сточных канав, стояло заведение с мягким мороженым. Робби и Джен Серено нельзя было спутать ни с кем: Робби в темно-синей парке, Джен в бордовом пальто, дети резвятся как кролики.

Я ждала Эми Марч, которая — после моего немыслимо длинного голосового сообщения — весь день проторчала в суде, потратив уйму времени на допрос второго следователя полиции штата. («Она у него только размер обуви не спросила, — написал мне Джефф. — Она такая, вы могли бы прочитать вслух этот десятистраничный документ?») И еще я ждала Бет. Они обе должны были подойти в 16:30, как только Эми закончит на сегодня. Это должно было запустить цепную реакцию. Вместо того чтобы ждать и вызывать Бет после того, как обвинение представит свою версию, они решили воспользоваться предстоящей операцией ее мужа и обратиться к судье с ходатайством о ее повторном вызове вне очереди.

Таким образом, к тому времени, как Робби выступит в качестве свидетеля — хотя он и будет знать, что за этим последует, — Эми сможет напрямую спросить его о показаниях Бет.

Я смотрела, как на другой стороне Робби подхватил младшую дочку под руки, покружил в воздухе и поставил обратно.

Вселенная остановилась. Я подумала, смогу ли я хотя бы спрыгнуть.

Вот тот, кого я искала все эти годы. Тот, кого мне не терпелось уничтожить. Вот тот, кто проживал жизнь, которую заслуживал Омар. Которую заслуживала Талия.