Люк

Два часа спустя мы сидим в уединенной кабинке в задней части лондонского паба. Нам приходится тесниться на одном крошечном диванчике, поскольку сегодня здесь многолюдно; показывают футбольный матч, так что тут полно болельщиков, следящих за игрой. Перед Лейлой стоит мохито, и она выглядит намного счастливее. Румянец и улыбка наконец-то вернулись на ее лицо.

— Все еще не могу поверить в то, что ты не помнишь меня со старшей школы, — кричит Лейла, стараясь перекрыть гул в пабе. Она качает ногами и потягивает напиток через соломинку. — Я была такой хорошей ученицей.

— Конечно. — Я делаю глоток пива и пытаюсь не обращать внимания на то, как ее бедро прижимается к моему. Приняв душ, Лейла переоделась в маленькие черные шорты и откровенный зеленый топ. Безусловно, она выглядит прелестно, но ко мне прижимается слишком много обнаженной кожи. Не могу удержаться, чтобы не бросить взгляд на ее длинную светлую ножку, когда Лейла придвигается ближе, освобождая место парню, который протискивается в кабинку с другой стороны от нее.

— Именно так! — настаивает она. — Я написала эссе о значении света в «Трамвае «Желание». Ты сказал, что оно было лучшим в классе.

— Уверен, оно было великолепным, — соглашаюсь я. — К сожалению, я прочитал около четырехсот эссе на эту тему, так что ничего не приходит на ум.

Она пинает меня под столом, прищурив глаза.

— Знаешь, ты был всеобщим любимчиком. Я была так взволнована, когда переводилась в твой класс.

Я опускаю взгляд на свои руки, и моя улыбка увядает.

— Надеюсь, ты не слишком разочаровалась. Я наверняка был не в лучшей форме, когда преподавал у тебя.

Лейла понимающе кивает.

— Ты тогда разводился, да?

Я вздрагиваю.

— Студенты знали об этом?

— Мы знали. Миссис Мартинс… — Она хмурится, размышляя. — Э-э…

— Эми, — подсказываю я.

— Ага. Иногда она рассказывала о тебе во время уроков. Многие девочки были счастливы, что ты вернулся в ряды холостых.

Я гримасничаю, а она смеется.

— Тебе было, сколько, шестнадцать в то время? — Она кивает. — У вас, должно быть, скоро состоится встреча выпускников, не так ли?

Лицо Лейлы омрачается.

— Ага. Несколько дней назад мне пришло письмо на эту тему.

— Ты пойдешь?

Она постукивает соломинкой по краю своего бокала.

— Еще не решила.

— Ну, я тоже могу пойти. Получил приглашение сегодня утром. — Эми специально прислала мне его. Не уверен, является ли это частью ее директорских обязанностей, или она вновь пыталась докопаться до меня.

Глаза Лейлы вспыхивают, встречаясь с моими:

— Правда? — Она размышляет пару секунд. — Удобно. Тогда, может быть, нам стоит поехать вместе?

Я давлюсь собственным пивом.

— Словно мы…

— Пара, да. — Она прислоняется ко мне, в ее глазах сверкает веселье. — Так мы сэкономим бензин. А я большой сторонник сокращения выбросов углекислого газа.

— У меня электрокар, — выдавливаю я.

Лейла закатывает глаза.

— Это самый занудный способ, которым мне когда-либо отказывали. А мне часто отказывали, как ты прекрасно знаешь.

Я прочищаю горло, ставя пиво на стол.

— Лейла…

— Знаю-знаю. Ты бы до меня и пальцем не дотронулся. Я просто шучу. — Она вздыхает, возвращаясь к своему напитку. — Ты серьезно ходишь на встречу выпускников каждый год? Зачем тебе возвращаться в эту адскую дыру?

Мои брови приподнимаются.

— Тебе не понравилась «Emery High»? Мне казалось, что это просто замечательная школа.

Лейла чуть не подавилась своим напитком.

— Э-э?

— Да. Финансирования было предостаточно. Район — приятный. И студенты — одни из самых милых, с кем я когда-либо работал.

Она фыркает на это:

— Уверена, так и было.

— В «Emery High» одни из самых низких показателей исключения и отстранения учащихся в стране, — с гордостью говорю я ей. — Не припомню ни одного случая, чтобы ребенка исключали из школы за издевательства или драки. Там была прекрасная атмосфера.

Лейла на мгновение замолкает.

— Я ненавидела почти каждую секунду каждого дня в этой школе, — говорит она в конце концов.

Я застигнут врасплох:

— Почему?

Ее рот кривится:

— Наверное, я не достаточно образована. — Она опускает взгляд на стакан. Шум в пабе, кажется, становится все громче, когда разговор затихает.

Я хмурюсь. Счастье снова покинуло ее.

— Лейла. — Она не отвечает, поэтому я слегка касаюсь ее руки. — Эй. Я сделал что-то не так?

— Нет, — говорит она, размешивая лед в бокале. — Ты ничего не сделал.