Но она в сумке, так что придётся потерпеть.

— Да так, о мелочах… — отмахнулась я, даже не разворачиваясь к шааду, тот отпустил подбородок на моё плечо и лениво поинтересовался:

— И что в твоих глазах кажутся мелочами?

Клянусь, в этот момент он так легко задал этот вопрос, при этом нагло прижимая меня к себе, будто мы знакомы не меньше десяти лет и он, по меньшей мере, мой муж, судя по наглым конечностям на моей талии.

От близости мужчины я смущалась, ведь ничего другого ранее не то что бы не чувствовала, а вообще — мой опыт с противоположным полом стремительно катится к нулю.

И всё-таки я отчаянно не понимала, что он от меня хочет и с какой стати так себя ведёт. Это не на шутку нервировало.

— Можно задать вопрос? — не выдержала я, когда тёплое мужское дыхание согрело шею, и поинтересовалась дрожащим голосом.

Спокойный, даже я бы сказала, чу-точку ленивый голос прозвучал у самого уха:

— Говори.

Глубоко вздохнула, так что синяки на животе опять заныли, да и сердце в груди чуть не остановилось, я всё-таки задала вопрос, который давно блуждал в моей бедной голове, каждый раз вводя в недоумение.

— Почему вы так со мной себя ведёте?

На мгновение воцарилось молчание, от которого мне было не по себе. Казалось, ветер стих, камыш больше не качается, и шаад больше не дышит на нежную кожу моей шеи. Но это было лишь на мгновение, после которого опять прозвучал голос Садэра.

— И как я себя веду?

Как ни странно, он не злился, более того, мужчина умудрился сохранять хладнокровие и спокойный тон, разве что в нем не звучало насмешки. Иначе бы я и впрямь подумала, что я себе сама придумала, и всё вокруг в порядке.

Хотя какое, в бездну, в порядке, если он каждый раз так нагло меня обнимает, будто я его игрушка. И командует, как со своей собственностью. Отнюдь, что это ненормально.

Но только я не понимаю, какого черта он лезет ко мне?

— Ну так как?

Опять прозвучал вопрос, от чего я малость растерялась, глупо хлопая глазами и наблюдая, как мирно течёт речка. Шаад же, наоборот, чувствовал себя в своей стихии и совсем не страдал ни угрызениями совести, ни смущением.

— Обнимаете… — неуверенно промямлила я, ощущая, как руки вокруг талии сжались сильнее. Дыхание перехватило, если бы не боль от синяка на животе, я бы точно зажглась ярким пламенем от смущения.

— Что дальше? — так же спокойно фыркнули на ухо. Я попыталась вспомнить, хоть в ушах и кипела кровь.

— Эээ… Вы постоянно… раздаёте… раздаёте… указы… ии… и угрожаете!!!

Дойдя до угроз, я как-то даже попыталась распрямиться в его руках, придавая себе оскорблённый вид. Но, видимо, совсем не вышло, или же Садэра моя мимика не удивила.

— И?

Несмешливо приподнял он правую бровь на гладком лбу, изображая само спокойствие, разворачивая меня к себе боком, чтобы мы могли смотреть друг на друга.

— Это неправильно. — вздохнула я, борясь со смущением и бурей внутри грудной клетки, там, где сердце билось неумолимо быстро, гоняя кровь под кожей пуще прежнего, тем самым окрашивая кожу в бордовый оттенок. — Вы не должны так поступать.

В синих глазах разгорелись тёмные крапинки озорства, мужчина слегка ослабил хватку и совсем немного отодвинулся от меня, осматривая меня внимательно.

— А если я хочу?

Наверное, это даже не был вопрос, наверняка просто констатация факта, точнее своего желания. У меня пересохли губы, и кровь мгновенно застыла в жилах.

— Чего хотите?

Мой голос звучал так тихо, что казалось, будто я и не задавала вопроса. И все-таки он услышал и ответил. Загоняя меня своими словами в жестокую реальность, о которой я позабыла.

— Хочу трогать эти волосы, — он накрутил кончик моей косы на палец, а потом отпустил, жадно осматривая тело, пальцы заблуждали по лицу. — Хочу эти глаза, эти губы, шею…

В подтверждения своих слов пальцы шаада спускались все ниже, оглаживая, очертив. Нагло, самодовольно, собственнически.

Мне стало плохо и страшно. От собственной глупости и наивности! Как, чёрт возьми, я, зная, через что прошла мама, Алисия, как родилась Эзра, могла наивно отпустить данную ситуацию до этой точки, когда мне фактически сказали в лоб, что этот шаад желает моё тело.

Дура! Дура!

Сколько лет пряталась от всех в академии. Разве не знала, что случится, если кто-то заинтересуеться во мне? Кто меня возьмёт, с тремя сёстрами. Одна из которых больная, вторая беременная, а третья ещё ребёнок. Кто позарится на такое богатство без матери и отца, без приданного и честного имени?!