— Фаа… Фаа… Рат.

Постепенно глаза привыкают к солнечному свету, и я распознаю знакомые черты лица наага. Его медовые глаза были как звёзды. Они светились облегчением. Сам змей выглядит не лучшим образом. Усталость коснулась и цвета кожи мужчины, делая чуть серее. И обсохших губ, и лохматых волос.

Отпустив аккуратно меня на подушки, воин-целитель ласково убрал прилипшие к моему лицу волосы и мягко улыбнулся.

— Слава богам, девочка, ты проснулась.

Я рассеянно осмотрелась по сторонам, не зная, куда себя деть и что делать. Я чувствовала себя странно. Вроде ничего не болело, но я не могла пошевелиться. А ещё что-то давило на грудь, будто лишая кислорода.

— Что… Что со мной? Не могу… Не могу…

Я попыталась пошевелиться пальцами, но ничего не вышло, и стало неописуемо страшно.

— Не надо, Дави. Лежи спокойно, ты цела, просто твои руки сильно обгорели, пришлось держать тебя сутки в ванне из трав и жира глеона, чтобы в тканях начался процесс регенерации и не допустить процесс гноения.

Мои руки… Я вспомнила мой неудавшийся побег и встречу с теми бандитами. Потом их угрозы и планы на меня и злосчастный амулет, который то ли спас меня, то ли…

— Арте… Фа… Факт.

Проговорила я медленно, по-прежнему задыхаясь. Что же так давит в груди?

— Да, Давина, артефакт. Он чуть не испил тебя до дна, твоя удача, ведьма, что Зен как раз в это время возвращался в Сентру и почувствовал твой запах и скопления энергий. Он успел вырвать тебя из поля притяжения амулета до того, как он бы убил тебя. Ещё бы одна минута, и было бы поздно.

Я сглотнула ком жёлчи в горле, чтобы мгновение позже приоткрыть губы в попытках вздохнуть побольше воздуха. От эмоций становилось ещё больнее в груди.

— Почему?

— Что «почему»? Непонимание скользило по лицу змея, приподняв удивлённо брови, он посмотрел на меня прямо и с тревогой.

— Почему… не… не прошёл мимо?

Было трудно говорить. Горло першило, в груди болело, а эмоции душили.

Но как ни странно, Фаарата я не боялась. Хотя после случившегося ранее, кажется, уже ничего не боялась. Всё, что было самое ценное, они у меня забрали:

Надежду на лучшее в будущем.

Веру в себя.

Доверие к другим.

Мечты.

И невинность.

Тяжко вздохнув, змей потёр руками лицо и посмотрел на меня с тоской и чувством вины, что едва можно было увидеть в глубине жёлтых очей.

Он всегда скрывал свои истинные чувства и был для меня загадочной книгой, которую нельзя было прочесть. Сегодня же змей казался простым и искренним.

— Я знаю, что любые мои слова, уже не вызывают в тебе доверия. Тем не менее, ты должна знать, что Зенон обжег 70 % ног и рук вытаскивая тебя из радиуса досягаемости волн артефакта.

Что-то внутри встрепнулось. Фаарат был не из тех, кто стал бы врать.

— Он… в порядке?

Пересохшими губами спросила я, ощущая угрызения совесть, только от мысль, что изо меня погиб этот волк. Я помню. кажется его не было той ночью. но он всегда игнорировал меня, а сейчас. спас.

Могли бы оставить, а потом списать на несчастный случай. Никто бы не стал проверять, и уж тем более не верить элитному отряду.

Да, кому есть вообще дело до адептки-человечки, без имени и рода?

Никому.

— Да, он же оборотень. Сегодня уже ходит на своих четверых. Но риск отправится к прадедам у него был. — как бы невзначай добавил змей.

— Зря рисковал, вы же меня ненавидите.

Отвернулась я лицом к противоположной стене, желая оказаться в одиночестве и подальше от них. Пусть оборотень меня спас, и пока его мотивы мне не известны. Но в памяти ещё слишком свежие другие воспоминания.

— Хорошо, Давина. — принял спокойно мой жест целитель и опять заботливо поправил на мне тонкое одеяло. — Попытайся уснуть и отдохнуть. Если что-то будет беспокоить, я в соседней комнате, только позови.

Змей ушёл и забрал с собой моё самообладание. А я, лишённая даже возможности обнять себя руками, прикрыла глаза и заплакала.

Беззвучно и горько.

Через некоторое время Фаарат вернулся, бесшумно подошёл к моей кровати, вытер шёлковым платком мои слёзы.

А я уснула.

Сон был беспокойным, я постоянно вздрагивала и просыпалась в панике, не понимая, является ли всё явью или это тень моего кошмара.

Действия обезболивающих уже прошли, и мышцы ужасно ломило от магического отката, что им пришлось пережить. О коже даже вспоминать было больно. Руки до локтей были забинтованы, и максимум, на что хватило моих усилий, это поднять их перед собой и слегка согнуть в локтях.