Ноги тоже ныли, и я пока с трудом вставала, не решаясь рисковать своим и так больным телом.

Фаарат говорил, что мой организм хорошо справляется с последствиями магического выгорания, и постоянно был рядом.

Дни проходили лениво и блёкло, я же в основном спала. В большинстве случаев это был искусственный сон, но на душе бушевал ураган.

Сначала я ненавидела всех. Хотелось уйти по-быстрее, и игнорила из упрямства Фаарата и Аникея, которые иногда приходили ко мне. Остальные обо мне забыли, и я была этому искренне рада.

Но слишком быстро ненависть и боль сменились грустью и апатией. Не хотелось ничего. Я и забыла обо всем.

Просто все растворились в пространстве, и я как будто падала в бездонном колодце. У которого не было конца.

Не хотелось ни жить, ни чувствовать… ничего.

И день ото дня эти ощущения только укоренились во мне.

— Давина, тебе нужно поесть.

Руки уже начали заживать, и я даже могла понемногу не только лежать, но и сидеть в кровати. И даже Фаарат пару минут позволял мне ходить по комнате. При этом строго следя, чтобы я не перетруждалась.

— Не хочу…

Монотонно сказала я, рассматривая пейзаж за окном. Кажется, было уже лето, роща, что виднелась через тонкое стекло оконной рамы, покрылась густым зелёным ковром. Позеленели и высокие деревья, а на молодых кустарниках уже были видны яркие бусинки-ягодки.

Из коротких разговоров, что мне довелось за это время услышать, напрашивается вывод: это дом Аникея.

Участие этого наага в моей судьбе тоже стало для меня открытием. Но почему-то спрашивать его, с чего такое великодушие, мне не хотелось.

Ничего не хотелось.

— Давина, я не могу больше держать тебя на укрепляющих снадобьях. Тебе нужно есть нормальную пищу, иначе желудок тоже пострадает. Мало тебе разорванных магических каналов?!

Я видела, что Фаарат закипал, но почему-то это его состояние вызывало во мне лишь тоску.

— Не надо, Фаарат. Просто…

— Ничего не просто!!! Ничего!!! Слышишь ты меня, бесы всех раздери!! — кажется, его терпение подошло к концу, и поднос с лекарствами в руках мужчины с грохотом отпустился в соседнюю стену. — Я понимаю, тебе больно… Ты потеряна! Тебе страшно! Но ты должна найти в себе силы и продолжать жить дальше и…

— Дальше… — повторила я с усмешкой. — Для чего? «Для чего?», я тебя спрашиваю, Фаарат! Меня обесчестили, унизили, растоптали…

В конце слова звучали все тише и тише, я пыталась заглушить этот новый приступ рыдания, но все было тщетно.

— Ты не знаешь?

Голос хозяйна дома прозвучал со стороны дверь, чем привлек внимания целителя, но не моё. Сейчас я кусала губы, что бы не заплакать..

— Фаарат, ты ей не рассказал? — нааг с фиолетовыми волосами подошёл ближе и присел на край моей кровать, рассматривая с удивлением и немым упором своего сородича.

— Нет…нет, — устало вздохнул другой змей, потирая висок, — я думал, она все помнит.

Помню, что?

Этот вопрос на миг одолел моё сознание, но почти сразу исчез. Первые слезинки потекли по щекам, и соскальзнув с подбородка упали на белое покрывало украшенная синими вышитыми цветами.

Какое красивое…

— Давина… Давина… — Аникей аккуратно взял меня за плечи, призывая поднять на него глаза. Невольно сделав, что от меня хотели, я поразилась теплоте в его зелёных глазах. — Послушай меня, девочка…

— Я уже не девочка. — Покачала я головой в отрицательном жесте, кривя губы в больной усмешке.

— Нет, — мягко опровергнул меня нааг. — Ты, вероятно, потеряла сознание от яда и не помнишь, но Садэр не насиловал тебя.

Внутри неумолимо больно сжалось сердце, причиняя нечеловеческую боль. Захотелось закричать. Не понимая до конца ещё его слов, я недоуменно посмотрела на мужчину, заглядывая в зелёные глаза в попытке отыскать там всю истину.

Услышанное не могло быть правдой, я помотала головой так сильно, от чего закружилась голова, и всхлипнула громко:

— Нет… Ты врёшь, чтобы утешить меня.

Фаарат поджал губы, но упрямо продолжил вместо Аникея:

— Давина, в случившемся есть виноватые, и да, Садэр сделал многое. Но он тебя не насиловал. Испугал, обвинил, накричал, может быть, даже отпинал. Но он никогда не поступил бы так с тобой. Слово офицера.

— Вы издеваетесь надо мной…

Не обращая внимание на бинты, я схватилась за голову и начала раскачиваться, ощущая, как отдаюсь в обманчиво ласковые объятия истерики.

Я плакала и плакала.