Тяжело дыша, я с силой бью по воде руками и сглатываю ругательства.

Горло першит, и мышцы снова ломит от усталости, но я хватаюсь пальцами за каменные бортики и выбираюсь из лохани, оставляя за собой лужу воды, что стекает с тела вниз. Я нервно вытираюсь полотенцем и натягиваю штаны, выхожу через другую дверь.

В небольшой комнате шторы задернуты, ибо за окном сейчас глубокая ночь. Большинство прислуги уже спят, но на столе я краем глаза замечаю что-то из еды и чистую одежду на кровати.

Игнорируя увиденное, я присаживаюсь на край большой кровати, нервно проводя руками по мокрым волосам, ощущая, как с них на плечах капают маленькие капельки воды.

Нерешительность.

Мысли опять меня разрывают на куски, и я мучаюсь от невыносимого желания увидеть её всего лишь на мгновение. Вдохнуть аромат тела. Услышать медленное сердцебиение.

Но с другой стороны, запрещаю себе думать об этом. Призываю всё самообладание, чтобы справиться с этой тягой и снова не навредить.

Я понимаю, что не один в комнате, лишь когда жилистые пальцы змея наносят на поврежденную плоть на спине свою мазь на травах.

Лекарство действует неплохо, но очень сильно раздражает кожу, причиняя боль. Физическую боль, от которой нельзя отмахнуться. И только сейчас, когда он взялся меня лечить, до меня доходит, что кровь на одежде была не только пришлых, но, кажется, и моей.

Это слегка отрезвляет, и я наконец-то спрашиваю нага, занятого моими ранами, так и не разворачиваясь лицом к нему.

— Как она?

И все тело напрягается в ожидании вспышки боли, потому что я не смогу выдержать ещё раз, увидев её при смерти. Не слышать биение её сердца — моя погибель.

— Не ест.

Чуть недовольно бросает змей, заканчивая со спиной и переходя на грудь и руки.

Я сам того не замечая поджимаю губы. И аккуратно интересуюсь.

— Не может или не хочет?

— Она вообще ничего не хочет. — Фыркает он и демонстративно смотрит на меня, туго накладывая повязку. — Лечиться не хочет, есть не хочет, говорить не хочет. Вы как два сапога пара.

Язвительные реплики друга остаются позади, когда я замираю напротив её двери.

Каждую ночь я клялся, что не приду. Что не потревожу, и каждый раз, не в состоянии себя контролировать, оказываюсь здесь.

Аккуратно хватаюсь за металлическую ручку и толкаю вперёд, проходя в полумрак комнаты.

На средней кровати виднеется комок, укрытый одеялом. Она так сильно съежилась, что кровать кажется просто гигантской по сравнению с этой маленькой девочкой, которой не посчастливилось встретить на своём пути такую сволочь, как я.

Не в силах больше сдержать себя, на цыпочках подхожу к кровати и отпускаюсь на неё так тихо, как только возможно, чтобы ненароком не потревожить её хрупкий сон.

Знакомый аромат травы после дождя и ночных фиалок трогает мою память, и я жадно его вдыхаю. Как будто он даёт мне жизни.

Она лежит спиной ко мне, но это даже хорошо. Отпускаюсь рядом и бережно обнимаю одной рукой, не отпуская конечность до конца поперёк её талии, но тем не менее имея возможность ощущать, как поднимается и отпускается её тело от стука маленького, но преданного сердца.

Зарываюсь носом в копне тёмных волос и на миг прикрываю глаза, пытаясь забыть то, что наделал. С сожалением от того, что нельзя вернуть время вспять и всё исправить.

Как же сильно мне не хочется видеть ненависть в её глазах, как же сильно мне не хочется видеть страх на её лице.

Поэтому я прихожу только ночью, когда моя душа спит и даже не может себе представить, что её монстр обнимает её сзади.

Это моё единственное утешение, это быть рядом, даже когда она не знает.

Мирно уплывая по волнам сна, я обнимаю её чуть крепче, позволяя себе эту вольность хотя бы на мгновение. Ведь рядом с ней мои кошмары отступают, и появляется что-то светлое и хорошее.

Три часа сна проходят как моргнуть один раз глазами, но внутренние часы кричат, что время пришло.

За окном раннее лето, и рассвет безжалостно изгоняет тьму ночи безумно рано. Пусть в комнате ещё сохранилась тень ночи, максимум полчаса, и всё тут зальет солнечный свет. И Дави может проснуться.

Я не знаю, какой будет её реакция, и не хочу узнавать. Потому что это будет наверняка концом всего. По моей просьбе Фаарат даёт ей снотворное для глубокого сна.

Но это не гарантирует здоровый, спокойный сон до утра. По крайней мере, целитель не может точно сказать, каково сейчас её душевное состояние.