Вопрос остался без ответа, свист ветра превратился в пронзительный вой, на лицо упали первые капли дождя, потом вдали ударил гром, от грохота дрогнула пустошь, и Ксанте проснулся. Вой урагана моментально сменился негромким, но надоедливым гудением вентиляции в полутемном боксе.

– Вы в порядке? – поинтересовался врач, заглядывая в дверной проем. – Кошмар приснился?

– В порядке, доктор Влад, и вы разумно поступили, когда убедили меня принять снотворное.

– Напомню – вы не спали три дня. Это как минимум. Землянин бы свалился, сирмийцы более выносливы, но загонять себя не советую. Сейчас вставайте и возьмите свой рацион в синтезаторе. Хотите еще что-нибудь, кроме него?

– Яблоко.

На лице Влада промелькнуло удивление.

– Яблоки тут немного э-э-э... странные, впрочем, как хотите. Если кто-нибудь не поленится и принесет это из оранжереи, можете забрать себе весь урожай, только не отравитесь. Позавтракаете – присоединяйтесь к Сантосу, он ждет, и уже час как возится с компьютером, все пытается расшифровать формулу из записок Сай-фина...

* * *

Полчаса спустя

– «Гамот» – «лекарство», – сказал Ксанте Ке-орн, указывая на угловатую строчку символов. – Ищите в тексте это слово, доктор Сантос.

– Не вижу такого.

– И не удивительно, Сай-фин работал не над лекарствами, а над оружием, но кое-какие места в заметках могут дать ключ к лечению. «Пратибик» – антидот от синтетического яда, «пратимот» – то же самое, но от яда натурального происхождения. Вот тут, насколько я могу разобрать, упоминается «каршан» – инфекция.

– Может быть, вы сами это истолкуете?

– Я не врач, и, даже когда перевожу целые фрагменты работы Сай-фина, по большей части не понимаю их смысла. доктор Сантос, вы будете в нашей задаче разумом, а я только словарем.

– Вы хорошо говорите на эсперанто.

– Я всего лишь быстро учусь.

Сантос ввел последний фрагмент исходных данных и коснулся панели, запуская расчет.

– Мы обследовали Ангелину, пока ситуация оставалась некритической, здесь полная модель ее организма и частичная – этого самого «пратибик» . Примерно десять часов уйдет на расчет всех вариантов. С учетом пробелов в наших знаниях, их окажется много. Результат мы проверим на модели и сократим число. Потом опять проверим.

– Сколько понадобится времени?

– Полагаю, несколько дней.

– И насколько надежен результат, скажите честно, доктор Сантос?

Врач вздохнул.

– Вы точно хотите правды? Он все равно ненадежен. Затрудняюсь сказать, насколько. Мне страшно применять то, что получится...

Влад приблизился и похлопал Сантоса по плечу.

– Побольше уверенности, коллега, не надо ориентироваться на провал... А вас, Ке-орн, я должен снова проверить сканером и взять образцы крови.

– - Не хочу.

– - Не упрямьтесь, пожалуйста, сканирование – ради вашей же пользы, проверка крови – ради нас всех. Осшейн Первый -- сомнительное место… А вдруг инфекция или новый вид наноботов...

Уже за дверью лаборатории Влад, не прикасаясь к шприцу, устало опустился в глубокое кресло.

– Садитесь напротив, Ксанте. Есть важный разговор.

– Проверка крови – предлог?

– Вы проницательны, одобряю. Кровь я давно проверил, с нею все в порядке, но хотелось бы поговорить без Сантоса... Могу я выражаться прямо, притом без риска вас оскорбить?

– Да.

– Ангелина вам дорога, я это знаю и вижу, но есть вероятность, что она погибнет при попытке лечения. Ваш народ эмоционально нестабилен, и я опасаюсь проблем... с вашей стороны.

Сирмиец кивнул, теперь он смотрел так, словно Влад целиком состоял из прозрачного стекла, и хирург незаметно поежился.

– Опасаетесь, что я сорвусь и убью вас, Сантоса, себя, или кого-то еще?

– Черт! Я хотел выразиться гораздо более вежливо, но да... ваши соплеменники плохо переносят утраты и перестают себя контролировать.

– Вы во власти предубеждений и плохо нас знаете.

– Не надо спорить, пожалуйста, – мягко, насколько мог, отозвался хирург.
– - Я не хотел вас оскорбить... Но уже здесь, на базе, вы на моих глазах провоцировали Чиркано. Ваш побег на Осшейн тоже выглядел… импульсивно. Земляне так не делают. По крайней мере, почти все.

– Я вас понимаю, но... Осшейн тут ни при чем. Давайте, попробую объяснить. Смысл жизни у таких, как я -- служить Сирме. До поры до времени все так и было. Я выполнял приказы и следовал политике триумвиров. А потом все пошло под откос -- ваш отряд Кси разорвал договор, мы приняли бой и проиграли. Кодекс чести запрещает сирмийскому офицеру сдаваться и предписывает смерть в бою. Я свой долг не выполнил, остальное не имеет значения, и на Чиркано мне наплевать.

– Но вы же не виноваты, в том, что выжили.