– Будешь дёргаться, и я сниму с себя защитное поле, – угрожаю я. – А ты знаешь, сколько под ним градусов? Чувствуешь?

Я встряхиваю перепуганную прелестницу и дожидаюсь кивка.

– Да, – пищит она, словно мышка.

– Правильно чувствуешь. Там бешеный жар. Ты просто-напросто сгоришь! – Я насколько могу отстраняюсь от тяжело дышащей прелестницы и интересуюсь: – А ведь мы с тобой этого не хотим, правда?

– Правда, – хнычет прелестница.

– Вот и хорошо.

И заклинания я применил хорошо. И вру тоже. Хо-ро-шо. Если я сниму поле, жар пропадёт вместе с ним. Но русалке об этом знать совсем не обязательно.

– Ну что же, – говорю я, – давай выбираться отсюда, ладно?

Прелестница молча кивает головой.

Но как это сделать? Кажется, что в таких узких лазейках только русалке и комфортно.

Хм… Но ведь тогда она должна знать, как отсюда выбраться такому здоровяку, как я.

– Как мне отсюда выбраться, милая? – ласково спрашиваю я. – Покажешь?

– Можно только утечь, – отвечает русалка.

Ну да, ну да. Я же кот. Он же жидкость. Он же дым.

– А если я так не умею?

Русалка поднимает голову и робко заглядывает в глаза.

– Я могу помочь, – она облизывается. – Помочь?

– Как именно ты можешь помочь? – спрашиваю я, подозревая подвох.

– Я могу обратиться водой и забрать тебя отсюда, – объясняет русалка. – Мы так под землёй и путешествуем.

– Мы? А вас много?

Русалка бурчит себе под нос что-то невнятное.

– Вас? Много? – более требовательно спрашиваю я и нагнетаю ещё пару десятков градусов в защитное поле.

– Мало. Нас мало, – отвечает прелестница, отводя взгляд. – Всего три семьи.

О как! Значит, русалки под Молотней живут целыми семьями.

– А почему вы обитаете тут, в колодцах, под землёй? Я всегда думал, что русалки любят леса и поля. Реки на худой конец.

– Ре-еки, – мечтательно тянет прелестница. – В детстве мы с сёстрами жили около реки. Там очень красиво. Но нам больше туда нельзя.

– Почему?

– Не знаю, – отвечает прелестница и пожимает плечиками.

У меня нет причин ей не верить: она действительно выглядит опечаленной.

– Ну так что? Давай выбираться?

– Давай.

Прелестница подаёт мне руку ладонью вверх. Для того, чтобы коснуться её, я вынужден погасить пламя.

– Только без шуточек, – предупреждаю я. – Огонь появится как только… Так сразу.

– Я поняла, – отвечает прелестница.

А я вдруг понимаю, что не спросил, как её зовут.

– А как?.. – начинаю я, но русалка уже начала перемещение.

Её ладонь становится мокрой и холодной. Она обхватывает меня за запястье и тянет вниз.

Только что мы не могли стоять рядом, а теперь спокойно присаживаемся на дно колодца. Словно стали меньше и пластичнее. Почти как вода.

Я осматриваюсь по сторонам и замечаю у самой земли узкие щели, похожие на небольшие трещины в камнях. Кажется, это тот самый путь, по которому перемещаются русалки.

Прелестница подползает к одной из таких трещин. К самой узкой, как мне кажется.

Она же не собирается?..

Ну да, она не собирается, а просто делает.

Словно морская волна, прелестница ударяется грудью о камень и легко просачивается в трещину. И я за ней.

Ощущение странное. Как будто меня великан засасывает через длинную изогнутую соломинку. Несколько резких поворотов и один большой спуск, и мы с русалкой «выныриваем» из камней в просторной подземной пещере.

Здесь я наконец могу встать во весь рост и вдохнуть полной грудью. Что я с удовольствием и проделываю.

А русалка не останавливается, тянет меня дальше.

Мы быстро проходим высокие своды пещеры. Потолок уходит так высоко наверх, что я не могу его разглядеть. Минуем парочку ответвлений. Наверное это коридоры к остальным колодцам деревни. И наконец выходим к подземному прудику. Он совсем небольшой, метров пять в диаметре, и почти круглый.

Русалка отпускает мою ладонь и берёт меня под руку. Она опускает голову и замедляет шаг. Я тоже притормаживаю.

Когда до прудика остаётся пара шагов, вижу, как из воды поднимается одна голова, а за ней вторая, а за ними ещё две.

Сначала из воды выныривают русалка и водяной. Они встают перед нами в полный рост и приосаниваются. На них длинные белые одежды, а на головах странное нагромождение сухих веток и увядших цветов. Не сразу мне удаётся узнать в этом мусоре короны.

Всё ясно. Мы на приёме у царственных особ.

Оставшиеся две русалки выныривают из воды и встают за спинами своих руководителей. Или слуги, или семья. Что в некоторых царских семьях примерно одно и то же.