— Так с камнем-то… кирпич жечь угля, почитай, и нет, все же на печи уйдет.

— А вы офицер или барышня кисейная? Вокруг леса, дров нарубить — труд не особо великий. Мужиков посадите кирпич лепить, нечего им прохлаждаться… да, кто там в Кулебаках помещик нынче?

— Не могу сказать…

— Ладно, разберемся. Надеюсь, что летом я к вам заеду посмотреть что там и как, так что желаю всяческих успехов. И вы это, про себя все же не забывайте.

— Что вы имеете в виду? — несколько испуганно решил уточнить офицер.

— Я имею в виду, что по моим расчетам года через два в Арзамасе будет уже за сто тысяч жителей, театр там выстроим, больницу шикарную, школы разнообразные — и, понятное дело, исключительно удобные дома для руководителей заводов и города. Тут у меня два забавных человечка к работе готовятся, они, правда, по-русски говорят довольно слабо еще — но вы попробуйте, поговорите с ними — они многое расскажут насчет строительства именно удобных домов.

— Я слышал, что в республиках Американских зимы и вовсе не бывает, так что навыки их к пользе мы вряд ли применить сможем.

— Да, там довольно тепло. Но вы знаете — люди и в теплом климате гадить не перестают. А вот как сделать так, чтобы ароматы ретирадника счастливой жизни не мешали, они, пожалуй, лучше всех поведать смогут. Поскольку я их сюда и привез, чтобы они мастерство свое на пользу русским людям передали. Правда, сами они к работе вряд ли раньше мая приступить смогут — но вам нужно будет заранее все потребное для применения продукта их искусства в доме обустроить. Ладно, с вами мы вроде все уже обсудили, а сейчас вы, если нетрудно будет, пригласите ко мне бергмейстера Васильева…

Вообще-то в России дефицита оконного стекла не было даже в эти дремучие времена. Потому что дефицит — это когда у людей деньги есть, а товара, который люди приобрести желают, временно отсутствует. Но здесь и сейчас стекла было просто завались, а народ не рвался его срочно приобретать. Просто потому, что цена на стекло вызывала лишь тихий ужас. И это при том, что стекло — сущность исключительно простая: нужно всего лишь смешать песок и соду… еще чего-то добавить — и всё. То есть чего еще в смесь добавить нужно, я не знал — а вот как раз бергмейстер Васильев знал. Потому что он как раз и руководил небольшим стекольным заводиком.

Заводик был небольшой, занимался выпуском стеклянной посуды — и у товарища Васильева особых перспектив на карьерный рост не было. Но амбиции у него еще оставались — и он сам ко мне к Ревель приехал чтобы обговорить увеличение поставок соды из «заморских стран». Потому что пока на завод сода в основном «заморская» и поставлялась, но в количествах более чем скромных…

Мне он свои предложения в письменном виде предоставил — ну а я чего: прочитал, посмеялся. Потом задумался, затем основательно так подумал… И решил с товарищем не менее основательно поговорить:

— Добрый день, Василий Иванович, я тут ваше послание почитал…

— Спасибо, ваше превосходительство, думается мне, что с вашей помощью можно было бы не менее чем впятеро выделку стекла увеличить в самые кратчайшие сроки.

— Это, конечно, радует. А вы расскажите мне о себе немного: чему обучались, семья ваша какая, дети…

Васильев моим вопросам несколько удивился, но все рассказал. Оказался он мелким дворянином, его отец дворянство в армии выслужил. Сам он жениться еще не успел, но невесту присмотрел и благословение от ее родителей получил. Правда, со скрипом: все же должность заведывающего мелким казенным заводом больших богатств и шикарной жизни в обозримом будущем не обещала. Но мне очень понравилось то, что парень (ему и тридцати не было) не столько о личном благополучии волновался, сколько о порученном ему деле.

— Ну что же, тогда у меня к вам будет предложение несколько иное. Вы же с химией знакомы?

— Немного знаком, в горном кадетском корпусе наука химия преподавалсь. Но отличия я в науке сей не заработал…

— Неважно, недостающее доучите сами. Значит так: если в раствор поваренной соли добавить углекислый газ и аммоний, то благодаря сей науке в растворе образуется хлорид аммония, а гидрокарбонат натрия, который растворяется в воде неважно, выпадает в осадок. Если его отфильтровать и прогреть пару часов, то вода испарится — и получится столь необходимая для стекольного производства сода — но при этом не только вода выделится, но и потребный для первой стадии углекислый газ. А в оставшийся раствор мы просто добавим гашеной извести — и из раствора выделится обратно аммоний и еще часть воды. Снова все смешиваем с раствором соли…

— Понятно… было бы интересно сим заняться.

— Вот и займитесь. Сель… соли у нас на Каме много, на Волге в Баскунчаке, еще много где. Но, сами понимаете, процесс сей нужно держать в тайне…

— Это-то понятно, однако я уже сказал, что с наукой химией у меня все же дружбы нет. Но я могу вам иного человечка посоветовать, кто такой работой займется с радостью и усердием, а я бы все же со стеклом продолжил. Тем более, когда соды будет в достатке…

— Ну со стеклом, так со стеклом. Вот смотрите сюда, — я взял лист бумаги и принялся рисовать, — если печь для варки стекла вот таким манером выстроить… длинную печь, чтобы стекольная масса от края до края два дня шла, а отсюда готовое стекло забирать…