На мгновение я забываю о Кириане, о настоящей Лире, и поворачиваюсь к нему.

— Массовые казни не утихомирят восстания. Напротив, они вызовут ещё большее возмущение.

Эрис берёт одно из лакомств с блюда, которое слуга держит перед ним, и поворачивается ко мне, словно смотрит на насекомое.

— Что ты знаешь о политике?

Я прикусываю язык.

— На самом деле, ничего.

Он откусывает кусок другого угощения и отвлекается, выбирая следующее.

— Тебя, больше чем кого-либо, должно радовать, что я нахожу поводы избавиться от язычников.

Я знаю, что бы ответила Лира. Поэтому беру себя в руки и слегка выпрямляюсь, как будто слова не давят мне на плечи.

— Это чума, которая нам не нужна.

— Тебя обрадует узнать, что в одном из восточных поселений всех мужчин заключили под стражу до тех пор, пока не утихнут волнения.

— Лучше предотвратить.

Эрис улыбается, довольный, и делает знак слуге, чтобы предложить мне блюдо.

После банкета оркестр начинает играть, пока столы убирают, а гости перемещаются по залу, собираясь в небольшие группы и продолжая беседовать, пока вечер перетекает в ночь.

Кириан остаётся поблизости. Я вижу его снова и снова среди людей, беседующего как ни в чём не бывало. Нирида приходит чуть позже, и я вижу, как он разговаривает и с ней.

Они оба избегают смотреть на меня, и я задумываюсь, знает ли она уже.

Сколько времени у Кириана были подозрения? И почему он ничего не говорил раньше? Это произошло сегодня? Я сделала что-то, что могло выдать меня?

Два громких хлопка заставляют оркестр замолчать, а всех остальных обернуться к нам, к Эрису.

— Было приятно провести этот вечер с вами, — говорит он доброжелательно, словно всего лишь хозяин, угождающий своим гостям. — Теперь, боюсь, мне пора удалиться на отдых.

Эрис встаёт, и я вижу, что в его движениях уже ощущается действие вина. Вдруг он смотрит на меня сверху вниз и протягивает мне руку.

Он просит меня сопровождать его.

Сжав губы, я поднимаюсь, ведь публичное приглашение нельзя отвергнуть. Абсолютно нельзя.

Я беру его за руку и позволяю вести меня вниз по лестнице и через зал к выходу.

Последним взглядом я замечаю, что Кириан наблюдает. Наши взгляды встречаются, и холодок пробегает по моей спине.

Мы покидаем зал.

Шаг за шагом удаляемся от шума и музыки, которая снова заиграла. Голова идёт кругом, пока я пытаюсь собраться: слишком много нужно осмыслить, слишком много решить.

Когда мы подходим к его покоям, я останавливаюсь и слегка отступаю, чтобы сделать вежливый реверанс.

— Я тоже устала, Эрис. Если позволишь…

Он хватает меня за запястье. Слишком сильно.

— Ты пойдёшь со мной, — говорит он, как будто не допускает и мысли, что я могу отказаться.

Я вспоминаю его слова, его угрозу… когда он уверил меня, что до свадьбы мы переспим.

— Не хочу тебе докучать, — мягко говорю я, — но мне действительно нужно поспать. Завтра утром мы можем позавтракать вместе, если…

Он тянет меня за запястье, не дослушав, и без церемоний втаскивает в свои покои.

Сердце бешено колотится, когда он закрывает дверь и входит внутрь. Я остаюсь у входа, не решаясь пошевелиться.

Первым делом он наливает себе бокал из уже начатой бутылки крепкого алкоголя.

— Ты меня боишься, Лира?

Я сглатываю. Перебираю свои варианты, которых крайне мало. Если бы это была задача на Решение Проблем, я бы сдала её на отлично. Теоретически, я знаю, чего ожидают от поведения Лиры, от моего поведения. И это должно было бы быть всего лишь формальностью.

Должно было бы.

— Не смотри на меня так, — говорит он хмуро, когда я молчу слишком долго. — Я ничего тебе не сделаю.

Его слова не ослабляют ком в моём горле.

— Чего ты хочешь тогда?

— Хочу поговорить.

— Нельзя подождать до завтра?

Эрис хмурится. Ему не нравится, что я отвечаю так.

Он делает шаг ко мне, и хотя я пытаюсь стоять на месте, он подходит так близко, что мне приходится отступить, стараясь, хоть и безуспешно, сохранить хотя бы немного личного пространства. Эрис смотрит на меня сверху вниз. Его глаза слегка покраснели от алкоголя и праздника, а тщательно уложенные волосы немного взъерошены. Светлая прядь небрежно падает на лоб.