Для варвара каган был разумным человеком. Но жажда мести в сочетании со здравыми соображениями политики могла сделать его неразумным - и, по-видимому, сделала его таким. "Если бы я не победил его, он был бы здесь, у города, много лет назад", - указал Маниакес.

"Должен был погибнуть", - сказал Мундиух. "Должен был убить тебя при хитром заключении договора. Избавь кубратский говнопот от всех неприятностей, если это случится".

"Мне очень жаль", - сухо сказал Маниакес. "Я должен был убить Этцилиоса в том последнем бою, когда я высадил войска позади ваших рейдеров. Это избавило бы меня от многих неприятностей".

"Теперь у вас проблемы, у Этцилиоса проблемы, у всех проблемы", - сказал Мундиух, по-видимому, соглашаясь. "У меня смутное время".

"Значит, от кагана нет согласия?" - Несчастно сказал Маниакес.

"Нет", - сказал Мундиух. "Он говорит, что я говорю "нет". Ты настаиваешь, я говорю "нет" и продолжай в том же духе, ты сильно настаиваешь, и я говорю тебе кое-что, в чем действительно много соку. Ты хочешь, чтобы я должен? " Он, казалось, был рад услужить.

"Неважно", - сказал ему Маниакес. Теперь он не стал отмахиваться от факелоносцев у задних ворот - если бы кто-нибудь из макуранцев увидел возвращающегося Мундиуха, возможно, они подумали бы, что кубраты предали их, даже если это было не так. "Выпустите его", - сказал он людям, ответственным за ворота. "Мы не сможем прийти к соглашению".

Открыв ворота один раз, они проявили больше желания сделать это тихо во второй раз - тогда как Маниакес предпочел бы, чтобы было шумно. Видессианские солдаты перекинули трап через ров. Мундиух пересек его. На этот раз никто не призывал его быть осторожным. Если бы он сейчас упал и сломал шею в канаве, что бы это изменило? Никто из Маниакесов не мог видеть.

"Я думаю, это стоило попробовать, ваше величество", - сказал офицер, отвечающий за ворота. "Сейчас нам не хуже, чем было раньше".

"Это правда". Маниакес вспомнил, как выбросил свою корону и остальные императорские регалии, спасаясь от кубратов, когда они устроили ему засаду на церемонии заключения договора. "Да, - сказал он, наполовину самому себе, - мне приходилось терпеть от кочевников и похуже. На этот раз Мундиукх не стоил мне ничего, кроме моего достоинства".

"Я продолжал надеяться, что это неправда", - сказал Маниакес, выглядывая из башни, выступающей из внутренней стены.

"Что ж, это, черт возьми, правда", - ответил Гориос. Он смотрел в том же направлении. "Ты же не собираешься пытаться сказать мне, что кубраты могли построить все это в одиночку, не так ли?"

Это были осадные машины, некоторые из них метали камни и дротики, другие представляли собой каркасные зачатки башен, возвышающихся над внешней стеной. На деревянные каркасы кубраты вскоре добавят сырых шкур, чтобы башни было труднее поджигать. Если бы им удалось поднести их к стене, они смогли бы разместить людей на проходе. Если бы они это сделали, могло случиться все, что угодно.

"Ты прав, конечно - они не могли", - с несчастным видом сказал Маниакес. "Абивард, Скотос проклял его, превратив в лед ..." Он повернул голову и выполнил ритуальное отхаркивание. "... протащил одного из своих инженеров, или, может быть, не одного, через переправу для скота. Это двигатели в макуранском стиле, иначе я волк с пурпурной шкурой". "Меня уже ничто не удивит", - сказал его двоюродный брат. "Хуже всего было бы попробовать рукопашный бой со всеми этими макуранцами в тяжелой броне".

"Эта кольчуга лучше для верховой езды", - сказал Маниакес.

"Я знаю", - ответил Гориос. "Но он не настолько тяжел, чтобы они не могли использовать его и пешком, и я бы не хотел оказаться у них на пути, если бы они попытались".

"Ну, я бы тоже", - признал Автократор. "Ключ к тому, чтобы этого не произошло, - держать их на… дальней стороне переправы для скота". Он нахмурился, злясь на себя. "Я чуть не сказал, удерживая их на их собственной стороне переправы для скота. Это не их. Это наше. Я тоже намерен вернуть его ".

"По-моему, звучит неплохо", - сказал Гориос. "Как ты предлагаешь это сделать?"

"Какой? Удержать их по ту сторону переправы для скота или вернуть западные земли?"

"О чем бы ты предпочел мне рассказать. В конце концов, ты Автократор". Гориос одарил его дерзкой ухмылкой.

"А ты неисправим", - парировал Маниакес. "Наши дромоны рыщут вверх и вниз по побережью, к северу и востоку от города. Всякий раз, когда они находят что-либо из кубратских моноксилов, они сжигают их или топят. Проблема в том, что они находят не так уж много. Проклятые твари слишком развратны, чтобы их было легко спрятать. Мы делаем, что можем. Я утешаю себя этим ".