"Кое-что", - согласился его кузен. "Может быть, не много, но кое-что. Как насчет того, чтобы вернуть западные земли?"

"Как насчет этого?" Невозмутимо сказал Маниакес, а затем сделал вид, что не собирается продолжать. Когда Регориос находился где-то между проявлением величия и физическим нападением, Автократор, посмеиваясь, соизволил продолжить: "Как только эта осада провалится, я не думаю, что они смогут организовать еще одну в течение длительного времени. Это дает мне право выбора, что делать дальше. Как вам еще одна поездка в Страну Тысячи городов? Лучше, чтобы Шарбараз беспокоился о своей столице, чем мы беспокоимся о своей ".

"Это правда". Гориос послал ему уважительный взгляд. "Ты действительно все понял, не так ли?"

Маниакес кашлял, отплевывался и, наконец, громко рассмеялся. "Я знаю, что я хотел бы сделать, да. Насколько я буду способен на это - другой вопрос, и более сложный, если повезет меньше ".

Гориос выглядел задумчивым. "Может быть, нам следует использовать наши корабли против кубратов так, как мы это делали три года назад: высадить десант позади их армии и зажать их между молотом и наковальней".

"Возможно", - сказал Маниакес. "Я думал об этом. Проблема в том, что на этот раз Эцилий ищет его. Капитаны дромонов докладывают, что он расставил отряды вдоль побережья примерно через каждую милю, чтобы сообщить ему, если мы высадимся. Мы не застанем его врасплох, как тогда. И наиболее вероятным для него было бы попытаться взять город штурмом, как только он услышит, что мы вывели часть гарнизона."

"К сожалению, в этом слишком много смысла", - сказал Региос. "Знаешь, ты довольно проницателен, когда рассуждаешь логически. Тебе следовало бы стать теологом".

"Нет, спасибо", - сразу же ответил Маниакес. "Я получил так много двойных ответов от теологов, что не хотел бы подвергать мир еще одному. Кроме того, я был бы в лучшем случае равнодушным теологом, а я достаточно тщеславен, чтобы думать, что у меня получается что-то лучше, чем у равнодушного Автократора."

"Я бы сказал так", - согласился Региос. "Конечно, если бы я сказал что-нибудь еще, я бы узнал, какая погода в Присте в это время года". Он шутил; он не ожидал, что его отправят в изгнание за Видессианское море. Шутка, однако, иллюстрировала проблему, с которой Маниакес сталкивался при получении прямых ответов от своих подданных, независимо от того, насколько он в них нуждался.

И некоторые ответы, которые он получил от своих подданных, ему не понравились совсем по другим причинам. Когда он возвращался со стен во дворцовый квартал, парень в грязной тунике крикнул ему: "Это твоя вина, будь ты проклят! Если бы ты не женился на своей кузине, Фос не наказал бы весь Видессос и не позволил Скотосу расплачиваться здесь за твои грехи!"

Несколько гвардейцев Автократора попытались схватить хеклера, но он ускользнул от них. Оказавшись вдали от Миддл-стрит, он заблудился в лабиринте переулков, из которых состояло большинство городских дорог. Стражники вернулись, выглядя сердитыми и разочарованными.

"Не беспокойся об этом", - покорно сказал Маниакес. "Скотос поступит с этим парнем по-своему. Я надеюсь, что ему понравится лед, потому что он будет видеть его целую вечность".

Он надеялся, что, пролив свет на инцидент, он убедит стражников, что об этом не стоит упоминать. В противном случае они посплетничают об этом со служанками, и от них это дойдет до Лисии. Он также был рад, что Гориос остался на стене и не слышал крикунов. Предсказывая, что подобные неприятности будут длительными, его двоюродный брат показал себя лучшим пророком, чем Маниакес. Автократор недолго пробыл в императорской резиденции. Ликариос, его сын от Нифоны и наследник трона, серьезно спросил его: "Папа, когда они подрастут, мои младшие братья вышвырнут меня из дворцов?"

"Клянусь благим богом, нет!" Воскликнул Маниакес, рисуя солнечный круг над своим сердцем. "Кто забил тебе голову всякой чепухой?" Ликариос не дал прямого ответа; он очень быстро научился быть осмотрительным. "Это было просто то, что я слышал".

"Ну, это то, о чем ты можешь забыть", - сказал ему Маниакес. Его сын кивнул, явно удовлетворенный. Маниакес хотел бы, чтобы он сам был удовлетворен. Хотя Ликариос был его наследником, оставался соблазн лишить мальчика наследства и передать престолонаследие по линии его сыновей от Лисии.

Она никогда не настаивала на подобном курсе действий. Если бы она так поступила, он бы забеспокоился, что она действует в первую очередь ради собственной выгоды, а Империя - только потом. Но это не помешало идее возникнуть самой по себе.

Он вышел к дамбе, чтобы спастись от нее. Дромон скользил над водой у переправы для скота. Зрелище, однако, было гораздо менее обнадеживающим, чем когда макуранцы стояли лагерем в Кроссе раньше. Моноксилы выползали по ночам и доставляли неприятности, точно так же, как мыши, даже в домах, где рыскали кошки. Затем ему в голову пришла другая картина. Два или три раза в амбарах и конюшнях он видел змей, обвившихся кольцами вокруг крыс или других мелких животных. Крысы извивались и брыкались, а иногда даже высвобождали конечности на некоторое время, но в конце концов это не имело значения. Они были зажаты со стольких сторон, что в конечном итоге погибли, несмотря на все их усилия.