У него было много времени, чтобы научиться терпению. Рыться в архивах помогло ему приобрести это. Как и годы полного бессилия. Если бы он не был терпелив тогда, он мог бы сойти с ума. Он рассмеялся. Некоторые люди во дворце, вероятно, подумали, что он это сделал, хотя, как он надеялся, безобидным способом.

И терпение окупилось. Теперь у него было больше власти, чем он когда-либо ожидал, больше власти, о которой он когда-либо мечтал в те первые несколько лет после того, как Грас возложил корону на его собственную голову.

"Ваше величество! Ваше Величество!"

Звонок заставил Ланиуса поднять голову, как охотничью собаку. "Я здесь", - сказал он. "Что происходит?" Хорошие новости? Плохие новости? Скандал? В одном можно было быть уверенным — это не Паунсер воровал ложку с кухни. Но неужели другой монкат наконец нашел выход Паунсера из комнаты?

"Вас ищет курьер, ваше величество", - ответила служанка.

"Что ж, приведите его сюда, во имя богов!" - воскликнул король. Если это были новости с юга, время покажет очень скоро.

Когда он увидел курьера, он подумал, что у этого человека новости от Граса. Парень явно скакал тяжело. Но сообщение, которое он передал Ланиусу, не имело ничего — или, скорее, не имело большого отношения — к событиям к югу от Стуры. В городе Прине, на побережье, вспыхнула чума. Губернатор города попросил короля прислать волшебников, чтобы помочь убрать его.

"Я могу это сделать", - сказал Ланиус курьеру. "Я сделаю это так быстро, как только смогу". Прин был отдаленным местом, захолустьем, где события происходили медленно, если они вообще происходили. Эпидемия, которая так беспокоила зимой на хорошо проездных маршрутах, добралась туда только сейчас.

Ланиус потребовал перо, чернила и бумагу. Он написал послание жителям Прины, сообщая им, что помощь уже в пути. Затем он написал сообщение волшебнику Эдону, в котором просил его либо отправиться в Прин самому, либо послать другого волшебника, знакомого с заклинанием, которое он использовал, чтобы вылечить королеву Эстрильду. Зная о неудобствах этой просьбы, я обещаю, что награда будет соразмерна ей, - закончил он.

Как только оба сообщения были в пути, Ланиус снова начал смеяться. Время скажет ему то, что он хотел знать, все верно, но в своем темпе, а не в его.

"Клянусь богами!" Тихо сказал Грас. "Ты только посмотри на это?"

Гирундо посмотрел вместе с ним на юг. Генерал произнес слово, которое ни один аворнийский генерал никогда раньше не употреблял при виде предмета, о котором он говорил. "Yozgat."

"Мы здесь". Грас удивленно покачал головой. "Мы действительно здесь. Я с трудом могу в это поверить".

"Что ж, тебе лучше, потому что это правда. Теперь все, что нам нужно сделать, это занять это место ". В устах Хирундо это звучало просто. Может быть, так оно и было, по сравнению с продвижением от Стуры до Йозгата. По сравнению с чем-либо еще? Грас так не думал.

Они все еще были в трех или четырех милях от города, в котором находился Скипетр Милосердия, города, который так долго был столицей принца Улаша, города, который теперь принадлежал — пусть и ненадежно — принцу Коркуту. Подъемный мост через ров был опущен; ворота открыты. Крошечные на расстоянии всадники Ментеше въезжали в Йозгат. У воинов внутри было достаточно времени, чтобы закрыть ворота, прежде чем аворнанцы подойдут достаточно близко, чтобы угрожать месту.

Грас впервые взглянул на укрепления, с которыми ему предстояло столкнуться, и ему не понравилось ничего из того, что он увидел. Годом ранее в "Трабзуне" было нелегко. Йозгат, по всем признакам, будет сложнее. Его стены были выше и лучше построены; это было очевидно даже издалека. Внутри города высокие башни стали бы грозными опорными пунктами, даже если бы аворнцы силой вторглись в город. А дворец — на холме недалеко от центра города — явно выполнял роль цитадели. Если то, что сказал Ланиус, было правдой, в этой цитадели находился не только правящий принц Ментеше, кем бы он ни был, но и Скипетр Милосердия.

Король заставил себя улыбнуться. "Если бы это было легко, кто-нибудь сделал бы это давным-давно. Но мы уже сделали много трудных вещей. Еще одна? К настоящему моменту еще одна трудная вещь должна стать для нас легкой ".

Он знал, что говорит больше для того, чтобы подбодрить своих людей, чем для себя. Он также знал, что делает вещи проще, чем они есть на самом деле. Захватить Йозгат будет не так уж сложно. Это были бы десятки, сотни, тысячи сложных вещей. Им пришлось бы окружить город, отразить все атаки, которые Ментеше предпринимал против них за стенами, пробить брешь в стенах, разгромить гарнизон, взять цитадель штурмом…

"Еще одна трудная вещь", - сказал Гирундо. "Это в самый раз". Солдаты, которые слышали его, поверили бы ему. Грас бросил на него острый взгляд. Если бы Гирундо только что не сказал, что ты, должно быть, не в своем уме, никто бы никогда этого не сказал. Но лицо генерала было таким же невинным, как у седеющего, бородатого, покрытого шрамами, морщинистого, худощавого ребенка.

"Мы разместим несколько камнеметных установок выше по течению вдоль берега реки", - сказал Грас. "Будь я проклят, если я хочу, чтобы ментеше тайком доставляли туда припасы на лодке".