Грас покачал головой. Это был неправильный взгляд на вещи. Он придумывал себе удобное оправдание для неудачи. Ему это было не нужно, как и армии. Он проделал весь этот путь до Йозгата не для того, чтобы потерпеть неудачу. Так или иначе, он и армия что-то придумали, снова, и снова, и снова. Еще раз? Почему бы и нет? Возможно, у Гирундо все-таки была правильная идея.

Но Грас также знал, что он не преувеличивал и не звучал мрачно и обреченно. Проникнуть в Йозгат будет нелегко. Город был хорошо укреплен, и защитники, казалось, были в хорошем настроении — или, может быть, они просто боялись того, что Изгнанный сделает с ними, если они позволят этому месту пасть. В любом случае, они не собирались бросать свои луки и копья и сдаваться, как бы сильно он этого ни желал. Ему придется вытащить их и ввести своих людей внутрь.

"Как?" он задавался вопросом вслух. Он не мог пройти под рвом — это казалось слишком очевидным. Его солдаты тоже не могли отрастить крылья и летать. Он даже не стал тратить свое время и Птероклса, спрашивая о таких невозможностях. Оставался штурм города, который не был невозможен в том же смысле этого слова, что и два других варианта, но который тоже выглядел не очень многообещающе.

Или мы можем уморить Ментеше голодом — если сможем уморить их голодом, подумал Грас. Он понятия не имел, каковы были его шансы. Он знал, что обеспечить снабжение собственной армии будет не так-то просто. Кочевники сделают все возможное, чтобы сорвать поставки зерна с севера. Они, вероятно, тоже сожгли бы или растоптали как можно больше близлежащих посевов.

Если бы это было легко, кто-нибудь сделал бы это давным-давно. Гирундо ухмыльнулся, говоря это. Грас не ухмылялся. Захватить Йозгат было бы нелегко. Он должен был надеяться, что это не будет невозможно. Более того — он должен был найти способ убедиться, что это не было невозможно.

В тот момент он понятия не имел, что это за путь.

Тебе не кажется, что тебе следовало придумать план получше, прежде чем заходить так далеко? Спросил он себя. Единственный ответ, который он смог придумать, был: я не ожидал, что Йозгат окажется таким крутым. Это было правдой, но показалось недостаточно хорошим.

Внутри Йозгата стоял внушительный княжеский дворец, который также служил цитаделью. Даже если сам город падет, цитадель сможет продержаться ... ну, кто может угадать, как долго? И Скипетр Милосердия… был в цитадели, конечно. Где еще он мог быть?

Грас покачал головой. Он зашел так далеко. Он сделал так много. Ни один король Аворниса с тех пор, как был потерян Скипетр, даже близко не подошел к тому, что он сделал. Освобождение стольких рабов к югу от Стуры осложнило бы жизнь кочевников на долгие годы, если не на несколько поколений. И все же, если бы ему пришлось вернуться в город Аворнис без Скипетра, он потерпел бы неудачу. Вот почему он пришел.

Ментеше тоже знал это. Он мог чувствовать это. Если он вернется домой без Скипетра Милосердия, он никогда больше не увидит Йозгата. Он не знал, почему был так уверен, но это было так. Сейчас или никогда, с несчастьем подумал он.

Возможно, это было то, что Изгнанный хотел, чтобы он почувствовал. Возможно, изгнанный бог пытался втянуть его во что-то глупое, что-то опрометчивое. Возможно — но он так не думал. Что-то в ветре подсказало ему, что все, что произойдет, произойдет скоро.

Он посмотрел вниз на волосы на своих руках. Большая их часть поседела, пока он смотрел в другом направлении. Седые они или нет, но встали дыбом, как будто в воздухе сверкнула молния. Он также думал, что приближается нечто важное. Прежде чем закончится сезон предвыборной кампании, у Аворниса будет ответ.

Хороший ответ? Правильный ответ? На данный момент он должен был надеяться на это.

Маринус улыбнулся Ланиусу и протянул розовые пухлые ручки. Не в первый раз король поспешно отдернул голову от ребенка.

Орталис посмеялся над ним, сказав: "Вот почему я подстригаю бороду аккуратнее, чем ты, — за нее меньше цепляются".

"Мои дети больше не хватают и не дергают", - сказал Ланиус, хотя он носил его долго, даже когда они это делали.

"Ах, но у тебя будет еще один". Орталис искоса посмотрел на него. "Маринус снова затащил тебя в постель к моей сестре

"Нет", - сказал Ланиус, хотя ответом на это было "да". Он тоже искоса взглянул на Орталиса. Он был насторожен; для Орталиса упоминание о престолонаследии даже вскользь было необычным, а все необычное могло быть опасным. Все, что имело отношение к Орталису, также могло быть опасным; он все еще злился на то, как законный сын Граса ранил его незадолго до этого.

Орталис снова рассмеялся. Ланиус предпочел бы почти любой другой звук. Смех пытался скрыть страх, насмешку и презрение, но вместо этого усилил их. "Ты или я?" Сказал Орталис. "Твой сын или мой сын?"

Вот он, на виду, обнаженный и истекающий кровью. Ланиус попытался отнестись к этому легкомысленно. Его смех был — он надеялся — легче, чем у шурина. "Я не знаю, почему мы беспокоимся об этом", - сказал он. "Твой отец настроил все так, чтобы оно работало так, как он хочет".