Кто бы ни правил Афинами, бизнес должен был продолжаться. Менедем вернулся в Пейрей на следующий день после того, как люди Деметрия, сына Антигона, захватили порт, чтобы убедиться, что "Афродита " в безопасности. “Никаких проблем, шкипер”, - доложил Диокл. “Солдаты подчинены хорошей дисциплине, и они не грабят”.

“Какое облегчение”, - сказал Менедем и привез в Афины еще немного духов.

На следующий день он торговался с рабыней гетеры на агоре, когда по рыночной площади пронеслась единственная фраза: “Он ушел!”

“Деметрий Фалеронский?” - Спросил Менедем.

“Это не мог быть никто другой”, - ответила рабыня. Она была средних лет и некрасивая, но ее лицо сияло. “Может быть, теперь здесь все будет лучше”.

“Я надеюсь на это”, - сказал Менедем, подумав, с другой стороны, может быть, они этого и не сделают. Он пробормотал себе под нос. Это было чем-то более вероятным, что пришло бы в голову Соклею. Но никому, кто наблюдал, как македонские маршалы Александра колотили друг друга взад и вперед, было легко поверить, что любой из них может решить проблемы полиса, просто появившись и щелкнув пальцами. Как бы сильно они ни хотели быть, маршалы не были богами. Насчет самого Александра Менедем не был так уверен.

Пока он и раб продолжали торговаться, за первым волнующим дуновением слуха последовали подробности. Судя по тому, что говорили люди, Деметрий, сын Антигона, предоставил Деметрию Фалеронскому безопасный пропуск до границы с Боотией, которая оставалась в руках Кассандра.

“Очень жаль”, - сказала женщина. “Я хотела, чтобы его повесили на кресте”.

“Что он тебе сделал?” Спросил Менедем.

“О, он ничего мне не сделал”, - ответила она. “Но он годами подлизывался к македонцам, и меня это достало”.

“Понятно”, - сказал Менедем. “Но разве Деметрий, сын Антигона, тоже не македонянин?”

“Ну, а что, если это так?” - спросила рабыня в ответ. “Он сказал, что мы собираемся стать свободными, поэтому, конечно, я предпочла бы видеть его, чем Деметрия Фалеронского”.

Сама она вряд ли была бы свободна, независимо от того, какой Деметриос будет командовать в Афинах. Будет ли полис свободным? Похоже, она определенно так думала. Судя по возбужденной болтовне вокруг, многие афиняне тоже. Для Менедема их оптимизм только доказывал, что они долгое время не были свободны и не очень хорошо разбирались в том, чего стоят обещания. Деметрий, сын Антигона, пообещал бы что угодно, лишь бы завоевать афинян, точно так же, как Менедем мог бы заманить девушку в постель. Роды после? Это, вероятно, была бы совсем другая история.

Менедем пожал плечами. Единственное, что он мог сейчас сделать, это стараться не попадаться на пути македонских солдат, какого бы маршала они ни считали своим командиром. Он вернулся к торгу с рабыней. Наконец, они договорились о цене, которая удовлетворила их обоих. Она ушла, чтобы забрать серебро у своей госпожи.

Она вернулась с этим сама, вместо того чтобы взять с собой огромного телохранителя-кельта. Менедем счел это мудрым. Вскоре на агору должны были войти солдаты, верные Деметрию, сыну Антигона. Они могли отреагировать на огромного кельта так, как собаки реагируют на кабана.

Конечно же, солдаты Деметрия действительно вошли на агору позже в тот день. Однако они казались скорее путешественниками, чем воинами. Некоторые из них разинули рты при виде зданий, выстроившихся вдоль южной и западной сторон рыночной площади. Другие вытягивали шеи, чтобы разглядеть еще более великолепные здания акрополя. Дуновение паники пронеслось по агоре, когда они впервые появились. Как только торговцы узнали, что они не намеревались грабить и убивать, панику как ветром сдуло. Вместо этого афиняне начали пытаться продавать им вещи.

Менедем тоже. Он поднял один из своих маленьких флакончиков. “Духи! Прекрасные духи с Родоса, острова роз! Порадуй какую-нибудь афинскую девушку, когда подаришь ей духи!”

К нему подошел солдат: “Сколько?” он спросил. Менедем ответил ему. Он нахмурился, затем вскинул голову. “Ты, должно быть, шутишь, приятель. За такие деньги я могу заплатить взводу афинских девушек, чтобы они были рады меня видеть ”.

“Ах, но те, кого вы получите с этим, стоят обычного взвода”, - сказал Менедем.

“Некоторые, конечно, лучше в постели, чем другие, - сказал солдат, - но ни один из них не настолько лучше”, Менедем не заключал сделку.

Когда он вернулся в дом Протомахоса на закате, он обнаружил, что у Соклея есть новости: “Они вырыли траншею вокруг крепости в Мунихии. Никто из людей Кассандроса не выберется,”

“Ты думаешь, крепость падет?” Спросил Менедем.

“Я не вижу, как это может сделать что-то еще”, - ответил его двоюродный брат. “Деметрия, сына Антигона, в Афинах тоже пока нет. Может быть, он действительно держит обещания. Разве это не было бы странно?”