“Как ты думаешь, кто они?” Тихо спросил Соклей.

“Ты сам сказал это - ’клянусь египетским псом’, “ ответил Менедем, “ Они должны принадлежать Птолемею. В противном случае афиняне и люди Кассандроса попытались бы закрыть от них гавань и дать им отпор, а они этого не делают ”.

Они, конечно, не были. Пара македонцев Кассандроса помахали офицерам на палубе приближающейся военной галеры - огромного корабля, по меньшей мере, на шесть человек, с двумя гребцами на всех трех рядах весел. Один из матросов на галере помахал в ответ. Его красный плащ облегал плечи; с моря дул легкий бриз.

Дувший с моря ветер доносил до берега зловоние галер. Менедем скорчил гримасу. “Фу!” сказал он с отвращением. “Это вонь похуже, чем та, от которой я отошел в магазине красок Adrastos”.

“Множество людей, тесно прижавшихся друг к другу на множестве военных кораблей, без большого количества воды для умывания”. Соклей, как обычно, хотел докопаться до сути вещей. Обычно это было достоинством. Сегодня это разозлило Менедема.

“Я знаю, моя дорогая”, - сказал он. “Что бы ты ни думала, я не дурак. И какова бы ни была причина, это ужасная вонь”.

Транспорты начали швартоваться везде, где было место вдоль пирса. Обнаженные матросы бросали веревки портовым грузчикам, которые крепили корабли. Сходни с грохотом опускались на причалы. Солдаты топали по сходням, поднимались по причалам и выходили на сушу. На них были шлемы и доспехи, а в руках они держали копья и щиты. Портовые грузчики убрались с их пути так быстро, как только могли.

“Они выглядят готовыми к делу, не так ли?” Сказал Соклей.

“Конечно, знают”, - ответил Менедем.

“Я не понимаю, - сказал Соклей, - собирается ли Птолемей помочь Кассандру разместить гарнизон в Афинах? Если да, то переведет ли Кассандр часть своих людей куда-нибудь еще?" Скажем, на север, сражаться против Лисимахоса? Никаких слухов ни о чем подобном не было ”. Судя по тому, как он это произнес, он воспринял это как личное оскорбление.

Но он был не единственным, кто был озадачен. Македонцы, которые махали приближающемуся флоту, подошли к ближайшей колонне солдат. Один из них задал вопрос. Менедем не мог разобрать слов, но это должно было быть что-то вроде: Что здесь происходит?

Совершенно случайно приближающийся солдат опустил свое длинное копье - оно было более чем в два раза выше человеческого роста - и вонзил его в живот македонянина. Его товарищ уставился на него, изумленный, не верящий своим ушам. Прежде чем он успел что-либо предпринять, кроме как уставиться, другой солдат проткнул его копьем. Оба мужчины издали булькающие вопли боли, когда они рухнули, их кровь пролилась в пыль. Они умерли, так и не узнав почему.

“Вперед, люди!” - крикнул офицер солдатам. “Теперь мы захватим это место”.

Они шли вперед, стуча сандалиями. И, приближаясь, они выкрикивали свой боевой клич: “Деметрий, сын Антигона! Элелеу! Деметрий, сын Антигона!”

Менедем и Соклей уставились друг на друга, когда колонна пронеслась мимо. Солдаты звали не Деметрия Фалеронского. Это был Деметрий, сын Антигона Одноглазого, македонский маршал и смертельный враг как Птолемея, так и Кассандра. Как бы он это ни сделал, его люди толпились в Пекее - и, насколько знал Менедем, в Мунихии тоже - в количестве, которое выглядело подавляющим.

8

Соклей никогда не думал, что его застанут при штурме города. Он огляделся в поисках какого-нибудь места, где они с Менедемом могли бы спрятаться - огляделся и ничего не увидел. Он не хотел срываться и бежать. Это привлекло бы к нему внимание захватчиков, и все они, скорее всего, послужили бы ему так же, как служили офицерам Кассандроса.

Некоторые люди действительно сбежали. Солдаты Деметрия, сына Антигона, не преследовали их. И некоторые люди бросились к причалам, чтобы узнать, что происходит. Афиняне были ненасытно любопытны даже больше, чем большинство эллинов.

Одна из военных галер, огромная устрашающая шестерка, приблизилась к берегу. На носу стоял очень высокий мужчина в позолоченном шлеме с высоким гребнем, позолоченном корсете и накидке малинового цвета, перекинутой через спину. Соклей указал на него. “Это, должно быть, Деметрий”, - сказал он.

“Я не знаю, должно ли это быть, но я думаю, что это, вероятно, так”, - ответил Менедем.

“Предполагается, что его отец был крупным мужчиной. Его двоюродный брат Полемайос был крупным мужчиной. Мы видели это, когда он был на борту "Афродиты " пару лет назад. Это, должно быть, передается по наследству”, - сказал Соклей. “И кроме того, кто еще, кроме Деметриоса, надел бы такой модный наряд?”