Я сам не хотел быть обнаруженным, потому что решил, что тут можно спокойно провести ночь и, честно говоря немного шуганулся, потому что мне показалось, что это появился сотрудник музея.

По идее, если бы меня обнаружили, то должны были вывести из здания перед закрытием, но очень быстро я понял, что владелец тени сам боится меня.

Я заглянул под колеса и увидел, как два глаза не моргая смотрят на меня из тени.

— Привет, ты что там делаешь? — обратился я к мальчишке лет десяти-одиннадцати. Он выскочил из под брюха паровоза и попытался бросится наутек. Но был мгновенно пойман за шкирку.

Одежда его имела довольно потрепанный вид и судя по всему давно не стирана.

— Эй, я же с тобой говорю. Невежливо не отвечать на вопросы старших.

— Не такой уж ты и старший, чтобы спрашивать с меня за базар, — он попытался изловчиться и укусить меня за предплечье.

Но я вовремя среагировал, перехватив его другой рукой.

— Полегче пацан, так и без молочных зубов остаться можно. Как звать-то тебя?

Передо мной стоял настоящий волчонок. Я не верил своим глазам. Он смахивал на настоящего беспризорника, которых официально в СССР не существовало.

— Геннадием меня зовут, — гордо задрал нос мальчик, передо мной стоял настоящий волчонок.

— Генка, значит. Меня Сашей. Можешь называть Саней, если хочешь. Ты это. Если не будешь кусаться и обещаешь не убегать, я тебя отпущу. Идет?

Мальчишка недоверчиво посмотрел на меня. Но потом согласно кивнул. Врет, свалит при первой же возможности, я безошибочно прочитал мимику на его лице.

— Живешь здесь?

Генка кивнул.

— И давно?

— С мая. Я тут все знаю. А тебе чего надо?

— Да вот хотел до утра на вокзале перекантоваться, но оказалось, что он закрыт…

— Тсс, тихо! — напряженно зашептал мой новый знакомый.

Вдруг из дальней противоположной стороны помещения послышались женские старческие голоса. Это шли две служительницы и, проверяя нет ли припозднившихся посетителей, закрывали музей на ночь.

— Сюда! — тихо шепнул Генка указывая на три больших агитационных куба с плакатами, который стояли у стены.

Мы вдвоем метнулись к фанерным фигурам и скрылись в тени за ними.

Видно, что Генка давно освоился в помещении музея и чувствовал себя уверенно.

— Думаешь, они нас не найдут? — тихо вполголоса спросил я мальчишку.

— Нет, они сюда никогда не доходят, они даже не заметят, что я ленточку на подножке машиниста не зацепил обратно, — ответил он, — я тут все ходы-выходы знаю, могу в любое время зайти и выйти.

И действительно, сотрудницы музея осмотрели помещение издалека, заперли изнутри входные двери и ушли обратно к служебному входу.

— Ушли — он снова посмотрел на меня с недоверием, — так что ты здесь ищешь? Непохоже, чтобы ты хотел перекантоваться ночь.

— Это еще почему, Генка? — я улыбнулся его подозрительности.

— Слишком чистенький. Такие как ты, на вокзалах не кантуются. Пошли.

Мы вышли из своего укрытия и направились в кабину машиниста. Генка по хозяйски указал мне на импровизированную лежанку из вагонного матраса у топки, а сам уселся в кресло машиниста.

— Ты сказал, такие как ты, что ты имел ввиду? Какие такие?

— Такие, — он поднял глаза к потолку, чтобы найти для меня подходящее объяснение, — Ну не бичи.

— Бичи? А кто такие бичи?

Вопрос разозлил моего маленького собеседника:

— Что ты ваньку валяешь? Бич — это бывший интеллигентный человек, который стал алкашом и всю свою жизнь спустил под откос. Будто бы не знаешь.

— А ты откуда знаешь?

— Оттуда! Я много чего такого знаю, чего ты не знаешь.

— Откуда оттуда? как сюда попал?

— Детдомовский я, — он сказал это с какой-то особой гордостью. Видимо пребывание в детдоме придавало ему дополнительных очков и уважения в том кругу, в котором ему приходилось общаться.

— А вообще я мать свою ищу.

— И как успехи в поисках?

— Почти нашел, но говорят, что она на Юга уехала.

Он рассказал свою историю, как мать много бухала, в очередной раз вышла замуж за мужика и попросила пожить временно в детдоме. Годик-другой.

Генка пунктуально выждал два года и отправился на ее поиски.

Совершенно непонятно правду он говорит или врет. Может просто сбежал из дома, а сам мне заливает. Есть категория детей, склонных к бродяжничеству в его возрасте.