Шрифт:
Генки нигде не было видно, рядом со мной на полу валялся выпотрошенный рюкзак и разбросанная одежда. Ни документов, ни денег, ни радиоприемника в нем не оказалось…
* на вкладке «Доп.материалы» есть Фотографии князя, Музея Траурного Поезда В. И. Ленина и Павелецкого вокзала.
Глава 10
Я подложил рюкзак под голову и тоже довольно быстро провалился в сон.
Утром я проснулся от женских криков, обещавших вызвать милицию. Сначала спросонья я не понял, где нахожусь, но увидев угольную топку в кабине машиниста моментально все вспомнил.
Генки нигде не было видно, рядом со мной на полу валялся выпотрошенный рюкзак и разбросанная одежда. Ни документов, ни денег, ни радио приемника в нем не оказалось…
Были бы крылья, а демон найдется, тот что научит летать…
Там, где нас нет… Там, где нас нет,
любая тропа уведёт из тени на свет.
Моя реакция на ситуацию была мгновенна.
Я вскочил, сгреб всю разбросанную одежду в кучу. Запихал в рюкзак, и пулей выскочил из кабины, едва не вытолкнув кричащую на меня служительницу музея.
Надо было делать ноги, попадать еще раз в милицию после всего произошедшего не было никакого желания.
Я подбежал к входным дверям, и на мою удачу они были не заперты и тут же выскользнул на улицу.
Я несся бегом по скверу в сторону Кожевнической улицы и привокзальной площади, пытаясь сообразить стоит ли мне искать Генку в окрестностях вокзала.
Наверняка он прятался где-то поблизости.
Но пацаненок в отличии от меня знал все окрестности, как свои пять пальцев и притаился где-нибудь, понимая что его могут искать.
Все таки он свистнул не только деньги, но документы, а это серьезный проступок, за такое по головке не погладят.
Я оглянулся и увидел, что одна из смотрительниц стоит у дверей музея с мужчиной в сером костюме и указывает рукой в мою сторону. Наверно директор.
Я надеялся, что он не станет обращаться в органы.
Ему самому не захочется связываться с ментами, потому что тогда ему придется отвечать за неработающую сигнализацию.
Добежав до привокзальной площади, я перешел на быстрый шаг и решил отдышаться.
Я проснулся секунд сорок назад и был рад, что мои ноги унесли меня из музея.
Конечно мое положение было отвратительным. Я теперь без жилья, денег и документов. Новоиспеченный бич. Сам виноват, нечего было зевать.
Домой я возвращаться не собирался, я просто не мог показаться на глаза маме, мне было бы ужасно стыдно.
Кроме прочего, я представлял выражение лица отца, когда он услышит о том, что я потерял документы, свои скудные финансы и радиоприемник.
Так, что путь домой отрезан.
Деньги я конечно уже не верну, а вот с паспортом может и обойдется. Возможно мальчишка схватил документ впопыхах, не разобравшись, без умысла.
Когда все, Генка снова придет ночевать в музей, он считал, что место его по праву. Можно понаблюдать за его лазом в подвал издалека.
Присутствия духа я не терял, я не впервые попадал в неприятности и знал, что я преодолею все трудности. Я был полон сил и надежд на мое будущее.
Вот бы Трубецкой взял меня в ученики, я готов трудится день иночь не покаладая рук.
Не сбавляя шага решил идти на автобазу. Если потороплюсь, то снова попаду к началу смены.
Так и произошло, только в это раз я пришел самый первый. Машины Николая не было видно. Водители, слесаря и механики потянулись на работу.
На мое счастье, Трубецкой пришел раньше и к моему большому удивлению вахтер на проходной пропустил нас с ним без оформления пропуска.
Пока мы шли к боксу я успел ему рассказать, о том, что твердо решил стать автогонщиком и ушел из дома.
О том, что ночевал в музее и меня обокрали. И теперь у меня нет документов для поступления на работу.
— Александр Сергеевич, у вас отличный вкус. Вы выбрали для ночлега не вокзал, не подвал, а настоящий музей. Я чувствую в вас зарождающегося эстета и любителя прекрасного.
— Игорь Николаевич, а можно вас попросить не называть меня по имени отчеству, и еще не нужно называть меня эстетом.
— Как вам будет угодно, — улыбнулся Трубецкой, — но должен заметить, что в слове эстет нет негативного оттенка.
С души немного отлегло, меня напрягало, когда он обращался ко мне так пафосно.