Мы кратко поговорили об интеграции с Уайтхолл, которая, по моему мнению, требовала срочного внимания в технической области, и через двадцать минут вопросы начали иссякать. Наконец, Дик Уайт подвел итог.

– Мое мнение, мистер Райт, заключается в том, что я не уверен, что нам нужно такое животное, как вы, в Службе безопасности, – он сделал паузу, чтобы произнести свою кульминационную фразу. – Но если вы готовы попробовать, то и мы готовы.

Скованность растаяла. Другие члены правления встали из-за стола, и мы поболтали несколько минут. Когда я уходил, Дик Уайт поманил меня к своему столу в дальнем конце комнаты.

– Питер, я собираюсь назначить тебя в A2 к Хью Уинтерборну, и, очевидно, Малкольм будет отвечать за выполнение заданий, но я сказал ему, что, по-моему, ты будешь тратить большую часть своего времени на вопросы филиала D – советскую проблему, – он слегка побарабанил пальцами по своему настольному ежедневнику и посмотрел в окно в направлении комплекса советского посольства в Кенсингтоне. – Мы пока никак не выиграем эту битву, – он захлопнул дневник и пожелал мне удачи.

После обеда я вернулся на пятый этаж, чтобы пройти обычное собеседование с директором по персоналу Джоном Марриоттом. Во время войны Марриотт служил секретарем Комитета по борьбе с двойными преступлениями, органа, ответственного за выдающийся успех МИ-5 в военное время – вербовку десятков двойных агентов внутри нацистской разведки. После войны он служил в службе безопасности на Ближнем Востоке (SIME), прежде чем вернуться в Леконфилд-хаус. Он был доверенным чиновником.

– Просто хотел поболтать – несколько личных деталей, что-то в этом роде, – сказал он, продемонстрировав характерное масонское рукопожатие. Тогда я понял, почему мой отец, который также был масоном, косвенно упомянул о вступлении в братство, когда я впервые обсудил с ним работу на МИ-5 полный рабочий день.

– Нужно убедиться, что ты не коммунист, ты понимаешь.

Он сказал это так, как будто подобное было невозможно в МИ-5. За несколько недель до окончательного подхода Камминга я узнал, что отставной полицейский, прикрепленный к секретариату генерального директора, навел справки обо мне в компании Marconi. Но, кроме этого интервью, я не подвергался никакой другой проверке. Действительно, хотя это был период, когда МИ-5 устанавливала строгие программы проверки по всему Уайтхоллу, только в середине 1960-х годов в МИ-5 вообще была введена какая-либо систематическая проверка.

Стол Марриотти был пуст, и я предположил, что интервью записывалось на пленку для включения в мой послужной список. Он отнесся к сеансу достаточно серьезно, но задал всего несколько вопросов.

Я сказал ему, что ненавижу нацизм и коммунизм. Мы перешли к моей личной жизни. Он ходил вокруг да около, пока наконец не спросил:

– Случайно, никогда не был педиком?

– Никогда в своей жизни.

Он внимательно изучал меня.

– К вам когда-нибудь обращался кто-нибудь с просьбой выполнить тайную работу?

– Только вы.

Он попытался рассмеяться, но это явно была фраза, которую он слышал тысячу раз прежде. Он отпер ящик своего стола и дал мне анкету для заполнения с указанием сведений о ближайших родственниках. Я прошел проверку. Неудивительно, что Филби, Берджессу, Маклину и Бланту далось это так легко.

Прежде чем официально присоединиться к A2 в качестве научного сотрудника, я прошел двухдневную подготовку вместе с молодым офицером, поступившим в МИ-5 из университета. За программу обучения отвечал жесткий, деловитый офицер по имени Джон Какни. Мы хорошо ладили. Какни мог быть откровенно груб, но вскоре я понял, что он просто устал приводить в форму молодых рекрутов МИ-5, как правило, низкого уровня. Он в корне отличался от среднего офицера МИ-5. Он отказался подчиняться монотонности темной одежды в тонкую полоску, предпочитая более смелый стиль. Какни был самостоятельным человеком и имел широкие горизонты за пределами офиса. Для меня не было неожиданностью, когда он покинул МИ-5, чтобы продолжить успешную карьеру в бизнесе, сначала в Victoria Investments, а позже в Crown Land Agents и в качестве председателя Администрации Лондонского порта. Сегодня сэр Джон Какни является председателем Westland Helicopters.

Какни начал наше обучение с обычной лекции о правовом статусе МИ-5.

– У нее его нет, – прямо сказал он нам. – Служба безопасности не может иметь обычный статус департамента Уайтхолла, потому что ее работа очень часто связана с нарушением приличий или закона.

Какни описал различные ситуации, такие как проникновение в помещение без ордера или вторжение в частную жизнь человека, в которых может возникнуть дилемма. Он ясно дал понять, что МИ-5 действовала на основе 11-й заповеди – «Ты не должен быть пойман» – и что в случае задержания управление мало что могло сделать для защиты своих сотрудников. Он описал, как осуществлялась связь с полицией. Они были готовы помочь МИ-5, если что-то пойдет не так, особенно если обратиться к нужному человеку. Но между двумя организациями существовали очень определенные трения.

– Специальный отдел хотел бы быть нами, а мы не хотим быть ими.

Какни передал нам текущий внутренний каталог МИ-5 и объяснил, как была организована Служба. Существовало шесть управлений: Отделение A занималось ресурсами; Отделение B было отделом кадров; Отделение C контролировало систему охраны и проверки на всех правительственных объектах; Отделение D занималось контрразведкой; Отделение E управляло британской разведкой из все еще длинного списка колоний и отвечало за кампании по борьбе с повстанцами в Малайе и Кении; и, наконец, отделение F было империей внутреннего наблюдения, что в основном означало слежку за Коммунистической партией Великобритании и особенно за ее связями в профсоюзном движении.

Какни немного рассказал о сестринской службе, МИ-6, или SIS (Секретная разведывательная служба), как ее чаще называли в Уайтхолле. Он дал нам стандартный справочник МИ-6 и рассказал об очень немногих отделах, с которыми МИ-5 поддерживала регулярную связь. На практике это сводилось к отделу контрразведки МИ-6 и небольшому исследовательскому отделу, занимающемуся делами коммунистов, хотя это последнее было ликвидировано вскоре после того, как я присоединился к МИ-5. Какни был старательно уклончив в своих комментариях, и только позже, когда я начал налаживать собственные связи с техническими специалистами МИ-6, я осознал глубину антипатии между двумя службами.