— Стесняюсь спросить… — беззлобно усмехалась подруга. — Какую?

— Ты смотрела фильм Михалкова «Солнечный удар»?

— Нет, но знаю, о чем речь. Это по «Окаянным дням» Бунина?

— Да.

— Фильм, читала, тяжелый. С романом не знакома. Читать не люблю, потому что… потому что некогда.

— Там такая любовь! — перебила брюнетка. — Невозможная, грешная, подобная солнечному удару, шрам от которого остается в душе на всю жизнь.

— Речь же идет о солнце. Разве от него может остаться шрам?

— Это, Лида, метафора… Так вот, героиня поет главному герою, играя на рояле, заманивает его, колдунья. Я нашла арию, это из «Самсона и Далилы». Включила в плейлист, какое-то время слушала, пока бегала по утрам. Я не знаю французского и петь почти не умею. А во сне, чудо… Я спела целый припев! Чисто, правильно, невероятным, но своим, не чьим-то голосом, от которого проснулась. Я разбудила мужа, и он пихнул меня в бок.

Лида от души рассмеялась:

— Могу себе представить… Бедный Коля!

— Но самое удивительное: через пару недель, слегка подвыпив, он об этом вдруг вспомнил. Сказал, что это было… великолепно! Попросил меня повторить, но я… я не смогла!

— Фантазерка ты! — Лида привстала. — Пойдем потихоньку укладываться, нам еще поработать надо.

Женская дружба удивительна.

Одна из девочек всегда будет локомотивом, другая, вне зависимости от статуса обеих, позволит себя опекать.

Мужчины в дружбе ищут достойный ум, им нужен честный собеседник, женщинам нужна сестренка — старшая или младшая.

Не успела она об этом подумать, как от Матросовой булькнуло сообщение:

«Все в порядке? Разместились? Лавруша мой не хулиганит?».

Отвечая, Варя улыбалась: «А ведь я уже по этой пиявке соскучилась…».

Вскоре после того, как подруги, рассчитавшись у бара, ушли, освободившийся столик заняла невысокая миловидная девушка, одетая слишком сдержанно для ее возраста и словно выточенной из слоновой кости ладной фигурки: на ней был темно-серый хлопковый костюм и разношенные кроссовки.

Окинув вагон-ресторан рассеянным взглядом, она тут же уткнулась носом в меню.

Вскоре в вагон зашла еще молодая, но уже заметно сутулая и с уставшим выражением лица женщина, державшая за руку вертлявую девочку лет пяти-шести.

Девочка, одетая в ярко-розовые легинсы и расшитую блестяшками худи крутилась и капризничала, и Варвара Сергеевна с нахлынувшей нежностью вспомнила свою внучку Лину. Та тоже обожала розовую одежду и часто была неугомонна.

Свободных мест уже не было, и Самоварова уж было хотела любезно пригласить вошедших к себе, но женщина, не посмотрев в ее сторону, подошла к столику одинокой девушки.

Та, пожав плечами, кивнула.

Женщина, устав уговаривать свою гиперактивную дочь, наконец уселась, а девочка, мелко семеня по несущемуся вагону, пошла в сторону барной стойки.

— Лара! Вернись на место! — не прошло и минуты, как мать, не спускавшая напряженного взгляда с дочери, уже кричала на весь вагон.

Ей было стыдно за дочь и, судя по тому, с какой жадностью она вцепилась в меню, давно хотелось есть.

Официант, дожидавшийся от коллеги очередной порции напитков, как назло, мешкал у стойки.

Девочка продолжала носиться между столиками, мать безуспешно пыталась окриками ее усадить, а Варвара Сергеевна, глядя удрученно на свой салат «оливье», пыталась вернуть себе аппетит.

Что поделать — есть в шумихе она не могла.

Отдаляясь от столицы, она испытывала самые противоречивые чувства… Будто покинула кинозал, посмотрев насыщенный эмоциями фильм, где яркие и радостные картинки — столичных зданий и проспектов, рубановского золотисто-угрюмого леса, креста и флага на подъезде к поселку дядя Вали, театральных декораций и людских лиц, мешались с серой безнадегой облика нападавшего.

Запрещая себе думать о нем — а то и вовсе аппетит пропадет, — она обращала свои мысли к мужу.

«Что за странный семинар посетил доктор? Почему так стремительно сорвался из дома, почему редко выходил на связь?»

Краем глаза она продолжала наблюдать происходящее за соседним столиком. Мать, продолжая испытывать неловкость за непоседливую дочь, что-то судорожно искала в мобильном. Подбежавшая девчурка, противно ноя, тянула ее за плечо. Серая точеная девушка безучастно глядела в окно.