Теперь я хотел убедиться, что это работает, чтобы я мог пойти и предложить кое-что своему новому боссу.

Явная абсурдность заставила меня тихо фыркнуть. Но остановило ли это меня?

Черт возьми, нет.

Во всяком случае, я поздравил себя с собственной гениальностью, потому что это была идеальная задумка. Мысль об Элли, казалась, становилась все больше и больше в моем сознании, пока я не задался вопросом, не выдумываю ли я этот неистовый жар, который вспыхнул в тот единственный идеальный момент. Ее способность отвлекать внимание быстро расширялась в пространстве неизвестного. Изучение того, что было между нами, было самым логичным способом это контролировать.

Как можно тише я открыл дверь во внутренний дворик, оставив свет выключенным. Фонарей, которые она повесила над собственным помещением на нижнем уровне, было достаточно, чтобы ориентироваться в моем дворе. Заботливо с ее стороны.

Как только я добрался до изгороди, разделяющей нашу собственность, я воспользовался, по общему мнению, жутковатым моментом, чтобы посмотреть на нее, прежде чем она поняла, что я там. Ее глаза были закрыты, голова все еще лежала на краю гидромассажной ванны, как и раньше.

Зачесанные назад и мокрые, ее светлые волосы казались темными. На лице не было косметики. И с бурлящей вокруг груди водой, без купальника, она выглядела обнаженной.

Энергия.

Электричество.

Что бы это ни было, Элли контролировала это, просто дыша. Возможно, это должно было заставить меня вернуться к себе домой, но я тихо откашлялся и наблюдал, как она быстро села в воде, мгновенно сфокусировав на мне взгляд.

Не голая. Ее купальник без бретелек был голубым, того же цвета, что и глаза.

Она медленно погружалась обратно в воду, пока я продирался сквозь живую изгородь.

— Сегодня была хорошая игра, — тихо сказала она, повторив то, что сказала в лифте неделей ранее. Я ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Ее блестящие глаза задержались на моих татуировках. Я никогда не встречал женщину, которая могла бы наполнить тишину такой внутренней пульсирующей силой.

— Спасибо. — Я вздернул подбородок и подождал, пока она снова встретится со мной взглядом. Элли не торопилась, черт возьми. — У меня только что появилась идея.

— Надеюсь, ты не ушибся в процессе.

Я облизнул губы, чтобы не рассмеяться, и подавил улыбку. Вот почему я был здесь. Именно поэтому. Она не боялась меня. Не возводила представление обо мне в ранг бога, что было так распространено среди профессиональных спортсменов. Большинству парней это нравилось, они стремились к этому. Вот почему они совершали такие глупости, как измена своим женам в общественных местах и не думали о последствиях, если их поймают. Потому что они думали, что выше всего этого. Этот кайф вызывал зависимость, как любой наркотик.

Но я этого не хотел. У меня никогда этого не было.

Элли посмотрела на меня и увидела Люка. Не Люка Пирсона, профессионального квотербека.

И, возможно, это само по себе было для меня наркотиком, потому что я стоял перед ней, готовый пойти на этот риск. Глубоко вздохнув, я двинулся вперед, пока не смог опереться бедром о край ее горячей ванны.

— У меня есть к тебе предложение.

Ее лицо не изменилось, если не считать медленного подъема идеально выщипанных бровей.

— Да?

— Не знаю, как тебе, но то, что произошло в том гостиничном номере, было слишком приятно, чтобы игнорировать. — Я потер затылок. — И поверь мне, я пытался.

— Я тоже.

— Что, если мы заключим еще одно перемирие? — Я склонил голову набок и задумался. — Возможно, перемирие — неподходящее слово. Приостановка наших профессиональных границ в течение определенного согласованного периода времени.

Ее губы дернулись от моего предложения.

— И что конкретно даст нам это отстранение?

Я повернулся, чтобы опереться руками о край, мокрый от окружающей ее воды, воздух густой и горячий от температуры на улице.

— Деятельность непрофессионального характера.

Это сработало. Ее глаза загорелись. Странно, что температура воды не повысилась только из-за того, что происходило у нее в голове.

— Я слушаю, — сказала она.

— В сезон у меня сумасшедшие недели, поэтому я думаю об одной ночи в неделю. Единственная ночь, когда могу расслабиться.

Ее лицо быстро озарила улыбка.