Изольда отобрала несколько лучших фотографий для будущей стенгазеты, а остальные велела собирать в альбом.

— Купишь его, — обратилась к Тимуру она. — Сейчас дам тебе деньги.

— Хорошо,— согласился тот.

Кстати, он рассказал нам, что с финансированием нового увлечения все сложилось как нельзя лучше. Сидоров-старший на радостях вручил ему довольно крупную сумму денег, и он накупил кучу пленок.

— В общем, снимай — не хочу, — улыбнулся Тимка.

Теперь он не пропускал ни одной нашей репетиции. Хотя снимал отнюдь не всегда. Зато мы в результате настолько свыклись с его присутствием, что не обращали внимания. Тимка притаскивал все новые и новые снимки, и мы начали замечать, что ведем себя на сцене все более уверенно и естественно.

Однако Зойкин острый глаз уловил в Тимуровых снимках еще кое-что. Мы вместе возвращались с репетиции, когда она многозначительно произнесла:

— Клим-то наш как сыгрался с Иркой Сайко. Кто бы мог подумать.

— Ну и хорошо, — ответила я.

— Ты считаешь? — взметнулись вверх брови у Зойки.

— А, по-твоему, лучше, если бы они играли плохо? — спросила я.

— Да я не про игру, — покачала головой Зойка. — Ты на фотки сегодня внимательно смотрела?

Странный вопрос. Зойка куда-то клонила, но я совершенно не понимала — куда.

— Внимательно, как обычно, — откликнулась я.

— Вот именно, как обычно, — тряхнула кудряшками Зойка. — А я бы на твоем месте, подруга, посмотрела гораздо внимательнее, чем обычно.

— О чем ты? — уже совершенно ничего не понимала я.

— А ты не заметила, что на всех последних снимках Клим почему-то оказывается рядом с этой Сайко.

Я засмеялась:

— Зойка, у тебя опять приступ паранойи. У Ирки и Клима — две главные роли в спектакле, и почти все сцены у них общие. А Тимка снимает репетиции. Почему же им не получаться на фотках вместе?

— Твоя наивность тебя погубит, — скорбно покачала головой Зойка. — Разуй глаза, подруга. Иначе будет поздно.

Сперва я над Зойкой посмеялась. Вечно ей что-то кажется. Однако, когда мы расстались, я как-то незаметно начала думать и вспоминать. А ведь действительно мы с Климом последнюю пару недель виделись только в школе и на репетициях. И звонить он практически перестал. И не ходили мы с ним никуда. Раза два я предлагала ему вместе погулять с Бесиком. Обычно он в таких случаях всегда соглашался. А тут оба раза оказывался занят и даже не уточнял — чем. Я тогда думала: «Мало ли. Может, дома чего поручили. Или с близнецами сидеть заставили...» Хотя у Мишки и Гришки давно уже открылся детский сад, и они вовсю в него ходили.

Я вспомнила Тимкины фотографии. Странное дело: то, что сперва даже не привлекло моего внимания, теперь мне стало казаться очень странным. Тим делает не вполне объективные снимки. Теперь он не ограничивается фоторепортажами из зала, но и ходит за кулисы. И когда мы отдыхаем, тоже снимает. И почти везде Клим оказывается вместе с Иркой Сайко. Я попыталась убедить себя, что это случайность. И даже, смеясь над собой, тихо проговорила: «По-моему, превращаюсь в Зойку».

Однако мне почему-то от этого веселей не стало. На душе по-прежнему скребли кошки. Я еще немного поразмышляла и, наконец, поняла, что больше так не могу. Плотно затворив дверь в свою комнату, я набрала телефон Клима. Трубку взяла Женька.

— A-а, привет, Агатка! Как поживаешь?

— Да все нормально, — откликнулась я. — Клим дома?

— Нет, — удивленно произнесла Женька. — У вас ведь сегодня репетиция. Ты разве на ней не была?

— Была, но пришла, — внесла ясность я.

— Ну, значит, наш Климка еще идет, — усмехнулась Женька. — Ему что-нибудь передать?

— Не надо, — ответила я.

— Тогда пока, — и Женька положила трубку.

Отрешенно глядя на телефонный аппарат, я думала. Куда он мог деться? По-моему, он вышел из школы даже раньше нас с Зойкой. Может, он с Тимкой пошел, и они сейчас сидят у него? Первым моим порывом было немедленно позвонить Тимуру. Я даже потянулась к трубке, но мигом отдернула руку. Если я впрямую спрошу, не у Тимура ли Клим, получится, будто я выслеживаю его. Этого еще не хватало. И тут мне пришла в голову другая идея. Позвоню Сидорову и прикинусь, будто меня интересует фотография. Мол, хочу сделать в подарок бабушке с дедушкой по папиной линии, которые живут не с нами, мою большую фотографию. Мне очень нравится, как Тимка заснял меня, и если он готов мне на время дать негатив, то я выберу самый удачный снимок и отдам в мастерскую отпечатать.

Тогда Тимка ничего не заподозрит. Если Клим сидит у него, конечно, он тут же мне скажет. Но будет он там или нет, у меня все равно окажется благородный предлог как следует разглядеть фотографии. Вдруг Зойка все-таки преувеличивает?

И я позвонила Тимуру. Он очень долго не подходил. Наконец в трубке послышался его очень задумчивый голос.

— Привет, это Агата,— сказала я.

— Тебе чего? — очень удивился Тимур. За восемь лет совместной учебы я звонила ему лишь несколько раз. Поэтому замешательство его было нетрудно понять.

— Мне нужна фотография, — сказала я.

— Чья? — хохотнул Тимур. — Клима? Этого добра у меня навалом. Приходи выбирай. Круглов во всех видах. Профиль. Анфас. Сидя. Стоя. Даже на четвереньках имеется.

— Почему обязательно Клима? — холодно произнесла я.

— Ну, я так подумал, — немного смутился Тимка.

— Почему? — насторожилась я.

— Ну, потому что ты не первая фоткой Круглова интересуешься, — сказал Тимур.

— Я фоткой Круглова не интересуюсь, — поторопилась внести ясность я.