— Отстань, — огрызнулся Клим. — Я просто вспоминаю, что знаю.

— А надо вспоминать что подходит, — не осталась в долгу Зойка.

Я поняла, что они сейчас поцапаются, и поторопилась ляпнуть первое, пришедшее на ум:

— Корь!

— Час от часу не легче, — покосившись почему-то не на меня, а на Клима, ответила Зойка. — При кори человек весь покрывается красной сыпью.

— Плевать. Нарисуем, — заявил Тимка.

— А потом тебя мамочка оботрет какой-нибудь жидкостью, и все твои пятнышки смоются, — снова не согласилась Зойка. — Вот если бы у тебя была на что-нибудь аллергия,— мечтательно добавила она.

— Аллергия? — переспросил Тимур.

— А точнее, крапивница, — пояснила Зойка. — Ну, например, съел ты клубнику, и весь покрылся красными пятнами. А после можешь спокойно изображать корь.

— По-моему, крапивница не очень похожа на корь, — высказала свою точку зрения я.

— Какая разница, похожа или не похожа, — отмахнулся Тимка. — Нет у меня на клубнику крапивницы. И клубники, между прочим, тоже нет. Не сезон.

— За деньги все есть, — отрезала Зойка. — В супермаркетах. Правда, не в сезон дорого.

— Ты что, не врубаешься? — рявкнул ей в ухо Тимур. — На фига мне твоя клубника из супермаркета, когда у меня на нее нет крапивницы! И, самое главное, корь у меня уже была в шесть лет.

— И у меня тоже, — сказал Будка. — Но только в восемь.

— Очень жаль, — скорбно покачала головой Зойка.

— Я знаю хорошую болезнь на две недели, — вновь последовало предложение от Клима. — Аппендицит.

— Ну, спасибо тебе, дорогой мой друг, — совсем не обрадовался Тим. — Это чтобы нас резали, а потом в больнице держали? Тогда моя секция все равно накроется.

— С аппендицитом долго не держат, — успокоил Климентий. — Если, конечно, нет осложнений. Женька наша в прошлом году уже через пять дней домой вернулась.

— Все равно не хочу операцию делать, — стоял на своем Тимур.

— И я не хочу, — горячо поддержал его Будка.

— Тогда едем дальше, — бодренько произнесла Зойка. — Что у нас еще на примете есть?

Все глубоко задумались, но тут раздался звонок. На уроке литературы, который вела Изольда Багратионовна, мы, пятеро, продолжали напряженно припоминать разные болезни. Но, как показал обмен опытом на ближайшей перемене, особых успехов никто не достиг.

К прискорбию, оказалось, что круг известных нам болезней крайне узок. Всякие детские, вроде коклюша, совершенно не подходили. Потому что, как со знанием дела объявила Зойка, второй раз ими не заражаются, а значит, пользы нам от них никакой.

— Я знаю хорошую болезнь, — вдруг расплылся в улыбке Будка. — Черная оспа.

— Дурак, — констатировала Зойка. — Во-первых, черная оспа уже давно изжита. А во-вторых, ты хоть представляешь, Будка, что это такое?

— Да, в общем, нет, — честно признался он. — Просто название симпатичное.

— Уверяю тебя: болеть ею совсем несимпатично, — заверила Зойка. — А потом у тебя все тело должно покрыться кошмарными болячками. Как ты, интересно, это изобразишь?

— Не изображу, — вздохнул Митька.

— Нет, братцы, по-моему, мы зашли в тупик, — покачал головой Клим. — Вы еще про какую-нибудь бубонную чуму вспомните.

Мы молчали. Зойка заметно загрустила.

— Все-таки накрылся мой компьютер, — первым нарушил тишину Будка. И, переведя взгляд на Зойку, добавил: — А говорила, придумаем, придумаем.

Лицо Климентия вдруг просветлело, и он сказал:

— А вообще, зачем нам с вами, ребята, изобретать велосипед? Мы же не в каменном веке живем.

— При чем тут велосипед? — уставился на него Будка. — Нам нужна сейчас хорошая болезнь.

— А где можно найти хорошую болезнь? — продолжал Клим.

— Не знаю, — пожал плечами Будка. — Наверное, лучше всего в больнице.

Зойка фыркнула. Клим тоже хмыкнул:

— В больнице. Неужели сами не допираете?

— Уж два урока подряд допираем, — проворчал Будка. — Аж мозги переклинило.

— Ой, Митенька, — скривила пухлые губки Зойка. — Мозги у тебя с рождения переклинило.

— Сама ты дура переклиненная.

И, видимо, не выдержав напряжения сегодняшнего дня, Будка ринулся к Зойке. Легко было догадаться, что намерения у него были не мирного характера. Хорошо еще, Клим успел перехватить его на полпути. Будка принялся вырываться:

— Пусти. Дай я хоть раз в жизни ей врежу.

— Вот она, благодарность, — на всякий случай попятилась от него Зойка. — Я изо всех сил думаю, как помочь, а он...