И я потрясла в воздухе папкой с рисунками.

— Ну, уж не для Митичкиной!

Зойкины глаза гневно сверкнули. И я поняла: достанься Митичкиной роль Золушки, Адаскина уничтожит рисунки или вовсе уйдет из студии, но не станет шить платье для Таньки.

— Агата, как ты не понимаешь, — от волнения начала тараторить Зойка. — Это же катастрофа. Настоящая катастрофа.

По-моему, ей казалось, что Изольда уже дала Таньке главную роль.

— Замолчи, Зойка! — прикрикнула я. — Роли еще не распределены. Давай наберемся терпения и подождем до завтра.

— До завтра? — она, словно ужаленная, вскочила с дивана. — Ну, нет, подруга! Я так не могу. Бороться надо начинать прямо сейчас!

Я схватилась за голову. Угораздило же меня ляпнуть про платье! Теперь Зойку не остановишь. Все-таки я попыталась достучаться до ее сознания.

— Сама подумай, — нарочито спокойным голосом начала я. — Как можно бороться с тем, чего нет?

— Будем гадать!

И Зойка решительным шагом направилась к письменному столу. Выдвинув средний ящик, она достала оттуда колоду карт и вернулась ко мне.

— Мне тут новый способ гадания показали, — вновь принялась тараторить она. — Говорят, действует почти на сто процентов. Значит, так. Выбирай карту.

С этими словами подруга моя разложила карты картинками вверх на столе. Подумав, я взяла пиковую даму.

— По-моему, ты не права, — с осуждением отнеслась к моему выбору Зойка. — Пиковая дама больше подходит Митичкиной. Но если уж тебе так нравится...

— Нравится, — подтвердила я. — По-моему, пиковая дама мне очень подходит.

— Как скажешь, — проявила великодушие обычно неуступчивая Зойка. — Только кем же тогда будет Танька? — не отводила задумчивого взгляда от карт она.

— Тоже дамой, только другой. Например, червовой, — предложила я.

— Молодец, — на Зойкиных губах заиграла сардоническая усмешка. — Так сказать, червю — червовое. А главной ролью будет туз.

Зойка собрала карты в колоду и долго-долго ее тасовала. Потом начала выкладывать на столе какую-то сложную фигуру из карт. Сперва она делала это молча. Когда же колода была разложена до конца, подруга моя хмуро сдвинула к переносице густые черные брови и в сердцах воскликнула:

— Ничего не понимаю.

— А какие проблемы? — поинтересовалась я.

— Валет всю карту спутал, — охватило явное замешательство мою подругу.

— С какого перепугу он претендует на женскую роль? — уставилась я на Зойку. — Слушай, а может, валет — это тоже какая-нибудь девчонка?

— Дура ты, Агата, — не слишком ласково отозвалась она. — Валет — это валет. Понимаешь, валет — он. Значит, мужского рода.

— Нет, погоди, — возникла у меня догадка. — А если бы, например, я выбрала вместо пиковой дамы валета. Ты ведь мне сама говорила, что я могу выбрать любую карту.

— Верно, — подтвердила Зойка. — В таком случае тот валет, которого бы ты выбрала, стал девчонкой. Но остальные все равно бы продолжали оставаться лицами мужского пола.

— Чушь какая-то, — совсем запуталась я.

— Никакая не чушь, — обиделась Зойка. — Просто такое правило гадания. И вообще, не лезь, если не понимаешь.

Она снова принялась пристально разглядывать карты и наконец объявила:

— По-моему, я что-то в раскладе напутала. Погоди. Пойду посмотрю. У меня все записано.

Основательно порывшись в многочисленных ящиках письменного стола, Зойка наконец вытащила тоненькую замызганную тетрадку и, с явным трудом разбирая собственные каракули, углубилась в чтение.

Я подошла и попыталась заглянуть ей через плечо. Но Зойка немедленно отпихнула меня.

— Не мешай!

— Откуда у тебя это? — указала пальцем на тетрадку я.

— Летом. В лагере, — отрывисто произнесла подруга. — Девчонки кучу способов рассказали. А я записала.

Умолкнув, она продолжала читать. Наконец, отложив тетрадку, вновь собрала колоду.

— Сейчас другим способом погадать попытаемся.

— Опять карту загадывать? — спросила я.

— Не надо, — покачала головой Зойка. — Сойдет твоя прежняя дама пик. И Митичкину тоже червем оставим, — с удовольствием добавила она.

Теперь Зойка раскладывала карты по-другому. Но вскоре опять с досадой воскликнула:

— Ду-урдом! Опять этот валет!

Я посмотрела. И впрямь удивительно: между мной и тузом, обозначавшим главную женскую роль в будущем спектакле, лежал все тот же бубновый валет.