К вечеру натиск монстров ослаб, это был самый опасный момент, потому что становилось темно и у оставшихся тварей появлялось преимущество. Вот тут и пригодились те самые прожектора, которые я изготовил. Благодаря им можно было держаться в широком кругу света, отбивая нападения оставшихся и подоспевших тварей.

Ближе к полуночи становилось настолько холодно, что монстры просто замерзали и сами начинали сваливаться со стен прямо на тропу, ведущую в разлом, превращаясь в легкую добычу. Там внизу их уже поджидал отряд наемников, который спускался по внутренней лестнице крепости до нижней башни и выходил прямо возле упавших монстров.

С полуночи до раннего утра нападений больше не было. За ночь вымотанные, уставшие солдаты и наемники кое как приводили себя в порядок, ели и ложились спать. Наступало наше время, мое и еще заготовителей из гильдии. Мы организовали целый конвейер, по разделке туш, я вскрываю панцирь и расчищаю доступ к внутренним органам, перехожу к следующему трупу, а Ная и заготовители начинают сбор ингредиентов. Больше всего возни было с крупными сколопендрами, эти твари ядовитые и довольно живучие, так что приходилось сбавлять темп разделки, тем самым перестраховываться. Ближе к утру, независимо от того сколько успели обработать, мы с сестренкой умывались, завтракали и ложились спать.

С первыми лучами солнца все повторялось. Из разлома вновь поднимались крупные монстры, которые начинали подъедать падаль на тропе, а мелкие пауки и черви вновь лезли на стены. Поэтапно занимая оборонительные башни одну за другой пока не поднимались до той где их ждали уже мы.

Отбивая уже далеко не первую атаку, солдаты и наемники смекнули, что первых убитых монстров надо спешно вскрывать и бросать во двор нижней башни. Это сильно отвлекает всю толпу монстров, и тогда можно неспешно добивать тех, кто проигнорировал приманку.

Я просыпался примерно к обеду и быстро перекусив сразу поднимался наверх. Мой меч был очень эффективен против мелких гадов, так что я резал их десятками. Еще когда только началось это нашествие, Орфорд, заметил, что впервые в жизни видит так много молодняка. Обычно это зависит от того сколько яиц успели отложить, а количество вылупившихся личинок зависит от наличия пищи. Так вот секретарь гильдии предполагал, что пищей для этого молодняка стали как раз те самые тела наемников, которых сбрасывали в разлом осенью. Когда тварям удавалось сожрать одного наемника или старателя, это сильно на численность монстров не влияло, но, когда им досталось сразу больше четырех десятков тел, появилась пища и возможность прокормить больше личинок. Может увеличившуюся популяцию монстров и не заметили бы до наступления летнего сезона, но тут случилось землетрясение и обвал.

Вот все они толпой и поперли прочь из разлома.

Все в крепости уже еле стояли на ногах. Опыта в борьбе с тварями конечно прибавилось, но сил резать их дальше уже не было. Мы начали нести потери. Погибли семеро наемников, пять старателей, трое солдат, заместитель коменданта, молодой капитан и любимчик Наи маг Лард. Майор Саон Дервей приказал вытащить из арсенала бочки с ламповым маслом. Он посчитал, что пришло время просто уничтожать тварей и уже не заботиться о заготовках их внутренностей. Иначе просто не останется никого кто сможет это делать.

Огня, эти насекомые-переростки, очень боятся. Единственное, что реально на них действует, это огонь, но этот же огонь полностью уничтожает все ценные компоненты кроме хитина.

На рассвете пятнадцатого дня этого безумного противостояния, все кто остался на крепостных стенах, стали разливать масло по керамическим кувшинам все из того же арсенала, затыкать паклей, поджигать, и бросать вниз в надвигающуюся волну монстров. Зарядов не жалели, жгли гадов, сотнями. Всем уже было наплевать на добычу, в сознании людей осталось только одно желание — выжить.

Что-то часто я стал балансировать на грани жизни и смерти, на оборонительных стенах этого мира. Я же не воин и никогда им не был. Мое желание овладеть мечом, кинжалом, какими-то простыми приемами, не больше, чем стремление просто уметь постоять за себя. А тут приходится сдерживать натиск оголодавших за зиму чудовищ, которыми движут только инстинкты.

Что интересно, не будь в этом месте крепости и этого поселка, сами твари из разлома бы не вылезали. Местный климат им совсем не подходит. Это люди решили, что все эти существа имеют ценность, вот и платят свою кровавую цену за их добычу.

Еще через сутки натиск чудовищ ослаб, они уже копошились у стен нижней башни, ковыряясь в трупах погибших сородичей. А еще через два дня начался ураган, который вновь покрыл плоскогорье ровным слоем снега. Стало холодно как в разгар зимы. У нас уже не осталось сил разгребать завалы, что образовались на площадках оборонительных башен. Нужно было отдохнуть, перевести дух.

Ная сидела в нашей комнате вся зареванная, размазывая слезы по щекам. У нее на коленях лежал альбом с гравюрами, которые рисовал Лард. Майор сам рассказал сестре о смерти ее друга и первого учителя. Я только сел рядом с ней и крепко прижал к себе. Ничего не нужно было говорить, все и так было понятно. Она уже пережила, что-то подобное, больше трех лет назад, тогда она потеряла маму. Теперь, вроде бы постороннего, но все равно хорошего человека.