Чарли оглянулся назад и увидел Грега, который ехал, скрючившись от холода и подняв воротник своей куртки, закрывая им покрасневшие уши. Шапка торчала из-под задницы приятеля. Наконец, когда Чарли твёрдо уверился в том, что живым ему просто не доехать, они съехали с большого тракта на дорогу, разбитую тяжело гружёными телегами. Сейчас грязь подмёрзла, и они сумели проехать, не застревая в глубоких колеях. Впрочем, при малейшей оттепели снег очень быстро превратится в кашу и станет настоящей ловушкой для все желающих проехать на лесопилку.

Впереди показалось длинное строение из привычного всем серого камня, ещё какие-то постройки, а за ними высился огромный дом. Нет, практически дворец. Домом это сооружение язык не поворачивался назвать. Он был построен по столичной моде, из жутко дорогого привозного белого песчаника, и украшен портиками и колоннами возле входа. А также опоясан балюстрадой с изящными белыми столбиками. Высокие окна до самого пола и широкая каменная лестница делали это великолепие таким, что просто глаз не оторвать.

Чарли и не отрывал. Он уставился на эту красоту с лицом деревенского дурачка, едва не открыв рот от удивления – парадный вход охраняли каменные псы с устрашающими мордами. Грег потрясённо что-то забормотал, из чего Чарли сделал вывод, что он не один видит эту красоту.

– Дорого-богато! – в шоке пробормотал Чарли, вспомнив любимую фразу леди Полины.

К общему сожалению ребят, телеги с брёвнами не подъехали ближе ко дворцу, а свернули куда-то вбок, остановившись возле очередного приземистого здания. Оттуда неспешно вышел пузатый мужик в тёплой куртке на овчине с большой книгой в руках и самописным пером.

– Доброго вам дня, уважаемый! – покосившись на своих новых «работников» и сдёрнув шапку, сказал Иона, спрыгнув с телеги – Поздорову ли вы сегодня, господин Лагмэйн? Вот, привезли леса для распила немного.

Тот молча кивнул, цепко осматривая и считая телеги и количество брёвен в них.

– Немного нынче леса-то у вас. Неужто, в Горах дубов больше недостало? – скривился мужик, что-то черкнул в своём талмуде и важно кивнул им куда-то вниз. – Проезжайте! Сегодня из заказчиков только вы, так что ждать не придётся, распиливать будут сразу.

После чего царственной походкой большого любителя лагера вернулся обратно.

Чарли нетерпеливо наклонился к Ионе и спросил:

– Кто это был? Неужели тот самый лендер, который разбогател на лесопилке?

Мужик обернулся и жизнерадостно ухмыльнулся:

– Куда там! Сам-то он не занимается разговорами со своими заказчиками. Для того у него имеется этот жирный боров, который мнит себя лордом из древнего клана. Впрочем, если вам, милорд, не повезёт, то вы можете увидеть и самого хозяина лесопилки.

После чего их телега стала медленно спускаться вниз, к реке. Шум воды был слышен даже здесь, как и шлёпанье деревянных лопастей водяного колеса. Подъехав ближе, Чарли рассмотрел и маленькую бурную речушку, и колесо, соединённое крепкими кожаными ремнями с какой-то здоровенной металлической штуковиной.

Телеги вновь остановились, на этот раз их встретили сразу четверо крепких скотлингов. Они хмуро поздоровались с Ионой. Чарли со стоном сквозь зубы сполз с телеги, с трудом передвигая ноги, подошёл к той самой штуковине, ради лицезрения которой он и претерпевал эти страдания.

На новеньких не обратили ровным счётом никакого внимания до тех пор, пока не пришлось выгружать брёвна и затаскивать их на длинную металлическую ленту. Мужики-рабочие споро осмотрели брёвна, о чём-то переговариваясь между собой, после чего взяли длинные металлические крюки, и с воплями: «Посторонись!», стали стаскивать их с первой телеги.

Чарли торопливо надел свою шапку пирожком и застыл, полный предвкушения изучения непонятного действа. Грег застыл рядом, жадно смотря на творящееся перед его глазами.

– Ну, чего встали? Помогать-то кто будет? – прикрикнул на них один из рабочих.

Чарли переглянулся со своим приятелем и недоумённо посмотрел на мужика, который уже стал сердиться на подобную непонятливость:

– Застыл, говорю, чего? Или ты думаешь, что мы сами всё перетаскаем? Так нас только четверо. Давайте, крюк в руки, и волочь бревно до лесопилки. Или вы у нас белоручки? Видал я, как вы морщились, слезая с брёвен…