Вода стекала по его распрямившимся волосам, облепившим его плечи и спину.

«Иной выбор, да?»

Этим словосочетанием пользовался сам Яр, раз за разом повторяя эту фразу, испытывая чувство вины перед Марией.

Словно так пытался оправдать ее смерть.

«У нее не было иного выбора».

Но Лавр понимал, что сам Яр ничего о выборе Марии не знал. Ведьма ничего ему не рассказала. Даже не подумала попросить его помочь себе.

«У меня не было иного выбора».

Возможно, считала, что он ничем не сможет ей помочь? Или не хотела втягивать его в битву за возвращение своего истинного имени?

«У нас не было иного выбора».

Мария ведь знала, что не переживет эту битву?

Древний закон гласит: «Имя души своей не смей никому говорить…»

«А душа, у которой украли имя, вообще способна переродиться?..»

Лавр широко распахнул глаза, испугавшись собственных мыслей. Сердце у него в груди на миг стало камнем и перестало биться.

«Конечно переродится, — замотал он головой до противного гула в ушах. — Переродится. И мы обязательно встретимся. Не в этом цикле, так в каком-нибудь другом».

Но почему они с Яром уверены, что у Марии получилось вернуть свое имя?

Заметив, что вода начала остывать, Лавр вытащил заглушку и просидел в ванне до тех пор, пока вода полностью не утекла, а холод не стал пронизывать каждый сантиметр его кожи.

С оставленной в комнате мятой одеждой быстро справился зачарованный утюг, который Лавр отыскал под кроватью. Тлеющие в нем угольки, раскалив гладкую поверхность утвари, резво скользили по складкам на накидке Лавра и вскоре его одеяния были почти как новые. Теплота, исходившая от тканей, приятно согревала остывшую после принятия ванны кожу.

Если бы он взялся сейчас размышлять о том, что ему делать в ближайшие дни, то Лавр предпочел бы остаться в Академии и набраться сил. Сказанные Яром при последней встрече слова давали ему надежду на то, что здесь он был в безопасности. Во всяком случае, Эдгар и Сириус остались в Министерстве. А предостережение заключенного в тюрьме Первородного теперь казалось чем-то далеким и невероятным.

Куда ближе ему были разговоры молодых колдунов, с которыми он сталкивался в коридорах. Эти разговоры тот час же смолкали, стоило ученикам заметить приближавшуюся к ним фигуру министерского мага. Но Лавр смог узнать, что колдуны сейчас направлялись в кабинеты на послеобеденные занятия. А значит, сам обед он благополучно проспал. Но этот факт беспокоил его меньше всего. Сильнее его душу тревожили любопытные и восхищенные взгляды детей. От них ему становилось неприятно.

Воспоминания далеких дней захлестнули его, он вспомнил, как учась в Академии, не смел поднять головы, проходя мимо кого-то. Боялся любого постороннего шума, любого смеха и громких разговоров. Ему всегда казалось, что окружавшие его колдуны только и делали, что обсуждали его. Смеялись над ним. Тыкали пальцами. Хотя, как Лавр все же понимал, все это было надуманным и существовало лишь в его воображении.

На деле никому до него не было дела.

Лавр поправил свои очки и ускорил шаг, вернув себе подростковую привычку смотреть при ходьбе в пол. Ему казалось, что так он становится невидимым для всех остальных.

Оставшийся путь до столовой Лавр преодолел почти что бегом и вскоре оказался у тяжелых дубовых дверей высотой в добрых пять метров.

«Раньше они казались мне больше», — проходя через них, подумал Лавр.

С его появлением все разговоры ожидаемо смолкли.

Пусть время для завтрака, обеда и ужина было строго разграничено, многие колдуны и колдуньи в свободное время сидели в столовой, общаясь и планируя свой завтрашний день. Именно этим ученики Академии и занимались ровно до того момента, пока порог столовой не перешагнул тот, о ком с самого утра судачили на каждом углу.

Краем глаза Лавр заметил, что некоторые ученики вставали со своих мест и направлялись к выходу, оставшемуся уже позади него. Как он предположил, делали это они для того, чтобы позвать своих друзей посмотреть на «знаменитость».

«Что ж, — осторожно выдохнул Лавр, — другой реакции и быть не могло».

Он сел за пустой стол, все еще ощущая на своей спине чужие взгляды. Но в какой-то миг это ощущение исчезло, будто все ученики одновременно отвернулись от него, потеряв к его персоне всякий интерес.

«Что произошло?..»

Ответом на его вопрос стал сладкий голос, послышавшийся неподалеку.

— Кого это я вижу? — Вопрос был задан непонятно кому. То ли самому Лавру, то ли тому, кто этот вопрос и задал. — Это что же, мой блудный мальчуган вернулся?

Лавр повернул голову. И не смог скрыть вспыхнувшей в его душе радости от внезапной встречи.

Стоявшая рядом с ним колдунья держала в руках закрытый крышкой поднос и, прищурив медовые глаза, улыбалась полными губами, обнажая верхний ряд белоснежных зубов. Ее пышнотелая фигура несколько не мешала женщине передвигаться с грациозностью кошки, так же бесшумно, как и эти самовольные животные.