— Мы ведь не говорили, где собираемся остановиться.

Если недоверие со стороны юного колдуна и задело Павлу, она никак этого не показала. Закончив с противоядием для Лавра, она помогла ему выпить отвар, а после обтерла его лицо влажным платком.

— Сейчас подействует, — пообещала ему ведьма. И ответила на вопрос малыша Шалфея: — Магда еще немного погадала, после того как мы расстались. Карты сказали ей, что над вами вскоре сгустятся тучи. А это не к добру. Поэтому, закончив помогать сестрам, я решила найти вас. Благо, мест, где вы могли остановиться на ночь, в городе не так много. Я успела вовремя.

Малыш Шалфей согласно кивнул. И, кажется, даже немного зарделся, потому что свои последние слова Павла произнесла таким тоном, что в душе мальчика заскребло неприятное чувство, называемое стыдом.

Ему одному ни за что не удалось бы увести Лавра с того постоялого двора. А Павла и в самом деле помогла, появившись рядом с ними в нужный момент.

— Если бы не Вы, быть большой беде.

— Я тут ни при чем. Это все Великая Матерь. Она направляет нас, дает нам подсказки. И сводит наши пути с теми, с кем нам суждено пройти одной дорогой. Поэтому, поблагодари ее за то, что она свела наши пути в том лесу и помолись ей, прося для вас безопасной дороги.

Павла соединила свои ладони и закрыла глаза. В такой позе она просидела несколько минут, а после вновь принялась обтирать лицо Лавра, пока колдун окончательно не пришел в себя и не смог высказать свои предположения по поводу случившегося.

— Если говорить честно, — начала Павла, выслушав рассказ колдуна, — то когда я ранее спросила, давно ли тебя преследуют, то я говорила не о малыше Шалфее.

— Значит, Вы знали, что был кто-то еще? — спросил мальчик.

И в его глазах блеснули искорки неодобрения.

— Почему же не сказали нам?

Павла пожала плечами.

— Потому что после того, как Магда нашла тебя, слежка прекратилась. Но это уже неважно, — сказала ведьма, словно отмахнувшись от обвинения в бездействии. — Лучше объясните мне, что это было?

Она поочередно посмотрела на колдунов. Но не увидев в их глазах понимания, решила добавить:

— Я про ту магию, которая пропитала на постоялом дворе каждый миллиметр. — Ее цепкий взгляд заметил, как на долю секунды на лицах ее собеседников отразился испуг. — Вот! Вот об этом я и спрашиваю! Что это было?

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь? — Лавр постарался придать своему голосу ровный и спокойный тон. — Магия? А что с ней было не так?

Павла молчала.

Лавр молчал.

Малыш Шалфей, потупив взгляд, рассматривал дубовые половые доски, на которых сидел.

Павла привела их в заброшенный сарай в нескольких кварталах от постоялого двора. В нем пахло пылью и сушеными травами. А еще огнем от небольшого камина, в котором трещали влажные паленья. И сладостью от ягод, которые ведьма добавила в отвар для Лавра.

Ни малыш Шалфей, ни тем более Лавр, не спешили признаваться в том, что произошло.

— Не хотите говорить — не надо, — сказала по итогу Павла. И голос ее не звучал обиженно, скорее смиренно. — Не знаю, в чем причина вашего молчания. Или почему кто-то тебя преследует, — сказала ведьма, взглянув на Лавра, — но я знаю какого это, бежать от кого-то. Ты либо доверяешь тем, кто идет с тобой по одному пути, либо решаешься идти в одиночку. У меня есть мои сестры и наш круг. У тебя?..

Павла посмотрела на малыша Шалфея.

— У тебя нет никого, Лавр.

Лавр не стал с этим спорить, ведь малыш Шалфей не в счет — ребенок. Мальчик это прекрасно понимал, потому тоже не стал возмущаться.

— Я не навязываю тебе свою помощь. И уж тем более не навязываюсь тебе в друзья. Ведьмы и ведьмаки, знаешь ли, сильнее чем другие маги привязаны к своему кругу.

На этих словах сердце у Лавра болезненно сжалось и кольнуло.

«Савва…» — пронеслось у колдуна в голове.

Фамильяр Марии однажды сказал что-то похожее.

«Он не нашего круга!»

— Я хорошо об этом осведомлен, — произнес Лавр, отведя от Павлы глаза.

Возможно, только из-за этого, а может и из-за того, как грустно прозвучал его голос, ведьма окончательно забросила попытки узнать, что же такое он совершил, чтобы за ним охотились.

— Да, я сказала «охотились», — вздохнув, повторила Павла, после того, как озвучила свое решение. — Это настоящая охота. И ты, Лавр, в ней зверье, за которое те двое получат хорошую награду. Одного только не пойму… Ай, ладно!.. Сказала же, что не буду лезть в это дело, раз моя помощь не нужна.