— Лак’рэс равеер уль ля фер!

Левой, правой. Левой, правой.

Я даже подскакивала на ходу — с таким прилежанием я выполняла приказ своего баргата! Всё, ради того, чтобы он оценил моё рвение!

— Моор ла вер, увер ле, — с каждой фразой Шаян становился всё мрачнее, а я наоборот — радостнее. Кажется, моя шалость приносила плоды!

Левой, правой. Левой, правой!

— Моор лаа вер, увуер ле!!

— Ув ле’кравер шаале лу пэ, — продолжал баргат, хмурясь.

— Ув ле’кравер шааале луу пэ!! — яро повторяла я, вышагивая по коридору.

Проходящий мимо нас Алакай незаметно улыбнулся уголками губ.

— Нак’хаалес те ру пей…

— Нак’хаалес тее руу пей!!

Левой, правой!

На лице полуулыбка, в глазах радость, внутри — издевательское наслаждение.

— Лавентин тоо сук ла век.

— Лавентин тоооо сук лаа век!

Мы дошли до неприметной двери и Шаян резко развернулся ко мне:

— Вольно. На сегодня достаточно.

Знал бы он, как я еле сдержалась, чтобы не завизжать от радости с этих его слов! И меня даже не напугал его до смерти страшный взгляд аля «убийца всех мятежников» или «я такой суровый Шаян Фархад», которым он меня смерил. Ура, больше никакого нудного и утомительного строевого шага!

Однако радость от того, что это мучение прошло, длилось недолго.

Баргат явно не планировал возвращаться в свой кабинет, где я бы уже была рада сесть на свой стул в углу и уткнуться в книги (да-да, вот до чего я докатилась!). Он двинулся дальше по коридору в молчании, которое мне абсолютно не нравилось.

Веселья и след простыл. Я нутром чувствовала, что над нашими головами витало горькое чувство печали. Отчего вдруг Шаян так охолодел? Неужели я перегнула палку?

Как провинившийся щенок, я зашла вслед за баргатом в дверь небольшого притвора, чьи каменные стены выглядели древнее на несколько столетий. Открытую кожу обдало прохладой.

Дорогу в это место я не запомнила, а сейчас непонимающе озиралась по сторонам. Где мы? Кажется, это септа или маленький храм, который каким-то образом оказался внутри академии. А, может, и вовсе вне неё?

Столбы, подпирающие свод, крошились от древности. Всюду была паутина и чувствовался запах пыли. Сюда явно не совались кадеты. Возможно, они даже не знали о существовании этого места.

Шаян прошёл в среднюю часть септы. Здесь свод подпирали статуи воинов, королей и драконов. От их каменных взглядов, обращённых на меня, мне стало не по себе.

Я поспешила за баргатом, стараясь не отставать от него в этом жутковатом месте. Через маленькие окошки у самого потолка светило бледное закатное солнце, а мы двигались дальше, в глубину септы.

— Я рад, ты перестала кривляться, — тихо произнёс Шаян и я только сейчас заметила, как глубоко пролегли тени под его глазами.

Баргат безумно устал. И, осознав это, я тут же ощутила укол вины. Поёжившись в своём платье с открытыми руками, я почувствовала себя лишней в этом древнем, и явно святом месте.

Нервно сглатывая, я шла за его огромной фигурой, будто за щитом. Рассматривала витражи на мутных окнах, проводила рукой по холодному древнему камню. Наши шаги гулко отдавались от стен, нагнетая обстановку. Запах благовоний вперемешку с пылью забирался в ноздри, щекоча лёгкие.

Мне хотелось спросить баргата зачем мы здесь, но я понимала, что не вправе задавать ему вопросы. А Шаян молчал, и в его молчании я ярко почувствовала только одну эмоцию — печаль.

Всюду горели свечи, капая воском на подсвечники.

Это место… оно будто обладало своей магией. Будто было чужим, и до ужаса своим одновременно.

Войдя в алтарную часть септы, где располагалась статуя Шаале, баргат остановился напротив нашего бога, склонив голову. Я не слышала, чтобы он что-то говорил, но видела, как трепетали его губы. Шаян произносил молитву. Вслед за ним её, еле слышно, прошептала я.

Витражи, которыми были украшены окна помещения, были мне не знакомы. На алтаре перед Шаале я увидела выбитые в камне слова на неведомом языке. Подойдя ближе, я вгляделась в фразы, накрытые слоем пыли.

«Terra la — vi, talek ra — te» — это были слова не шеррувимского языка. Но чем дольше я в них вглядывалась, тем отчетливее видела фразу на родном наречии.

«Ты — его искушение, а он — твоя погибель».

Я отшатнулась от алтаря, стоило мне прочесть эту надпись. Потёрла глаза и вновь увидела обычную фразу на незнакомом мне языке. Переведя взгляд на Шаяна, я увидела, как баргат зажигал свечу, явно не заметив того, что произошло со мной.

Замотав головой, я попыталась выкинуть из головы это странное явление. И мне это удалось, когда я заметила открывшуюся моему взору стену септы.