– У него другие методы, - серьезно ответил Хардвин.
– Он хитрый и подлый. Так что, пожалуйста, будь осторожна.

Я улыбнулась.

– Как скажете, господин Фоинсон.

Хардвин проводил меня до конторы шерифа и еще раз вызвался сопровождать, но я отказалась: не хотелось, чтобы Джеффри думал, будто я опасаюсь его.

– Я зайду вечером, узнаю, как дела, - пообещал Хардвин.

– Тогда подходи к ужину: Элла обещала приготовить что-то особенное.

На том мы и простились.

Что ж... пора узнать, зачем я опять понадобилась шерифу.

Глава 36

То, что разговор мне не понравится, я поняла сразу, как вошла в кабинет. Если до этого шериф глядел на меня с подозрением и недовольством, то сейчас его лицо выражало угрюмую решимость. И еще знание.

– Ну, вот я и здесь. О чем вы хотели поговорить?

Попытка разрядить обстановку улыбкой потерпела сокрушительную неудачу, разбившись, о ледяной взгляд серых глаз.

– Садитесь, госпожа Левер.

Пряча дрожь в ослабевших ногах, я села на указанное место. Движения были скованными, а улыбка нервной. И он, конечно, это видел.

– Поздравляю с выигранным делом.

Взгляд Джеффри опустился к моей груди, но я была слишком занята другими мыслями, чтобы задумываться.

– Однако, боюсь, что ваши проблемы на этом не закончились.

Я не узнавала его голос: он звучал холодно, жестко. Сразу вспомнились сцены допросов из фильмов о политических репрессиях: до того Джеффри был похож на чекиста.

– Не уверена, что понимаю, о чем вы.

Я говорила спокойно, но внутри уже копошился страх.

– Уверен, вы понимаете, – глядя мне в глаза, сказал он.

Джеффри поднялся, медленно, как хищник, обошел стол, и я рефлекторно отпрянула, когда он двинулся в мою сторону, а поняв, что его цель шкаф с бумагами, шумно выдохнула.

– Это пришло вчера вечером, – он снял с верхней полки большой конверт. – Из столицы.

Джеффри вернулся за стол.

– Догадываетесь, что там?

– Наверняка что-то серьезное. Скажу честно, шериф, ваш голос и выражение лица заставляют меня нервничать.

– И не зря, – он достал из конверта бумагу. – Начнете сами или предоставите это мне?

Я понимала: шутки и кокетство только усугубят положение.

– Если вы в чем-то обвиняете меня, а судя по вашему тону, это действительно так, то говорите.

Джеффри протянул мне бумагу и сцепил руки в замoк.

– В заброшенной шахте, недалеко от Анселета, нашли тело молодой женщины.
– Он посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом.
– Ее лицо было изуродовано, однако на запястье остался золотой браслет. И браслет этот некогда принадлежал Иоланте Левер, а впоследствии она подарила его своей внучке, когда та уезжала в столицу.

Сердце ухнуло в район желудка. Лицо охватило жаром, а ноги напротив объял холод. Он же змейкой скользнул вдоль позвоночника.

– На что вы намекаете, шериф?
– Как бы я ни старалась придать голосу твердости, вышло хрипло и жалко.

– Довольно!
– он ударил кулаком по столу и вскочил с кресла.
– Кто вы такая, падший вас раздери?!

– Катерина Левер.
– Я посмотрела ему в лицо.

Он прикрыл глаза и со вздохом опустился обратно.

– Вы убили ее?

– Никого я не убивала. И перестаньте, черт возьми, пялиться на мою грудь.

Извращенец проклятый. Вспыхнувшая злость на мгновение приглушила страх.

– Я смотрю не вашу грудь, - спокойно произнес он.
– А на вашу ключицу. И не вижу шрама.

– Какого еще шрама?

– Тот, который вы получили в десять лет, когда упали с лестницы.
– На его скулах заиграли желваки, в глазах блеснул недобрый огонек.
– О нем я узнал от Иоланты, когда она писала заявление об исчезновении внучки. Тело найденной женщины хорошо сохранилось благодаря низкой температуре внутри шахты, и на ее ключице обнаружили шрам. Впрочем, можете ознакомиться сами, - он посмотрел на бумагу.

К тому моменту я уже понимала: любые отрицания бесполезны. Меня раскрыли. Отчасти это даже не вызвало удивления - в глубине души я понимала - вечно скрывать правду не получится.

– Не хотите ознакомиться?
– Джеффри поднял бровь.

– Я не Кейт Левер.

Он мрачно хмыкнул.

– Это я уже и без вас понял. Кто же вы?

Я помнила слова настоящей Катерины о том, как здесь поступают с попаданцами. Независимо от того, как относился к ним Джеффри, закон предписывал ему сдать меня инквизиторам.