— Видите ли, госпожа Беликова, — приступил он к изложению цели своего визита. — Я здесь по работе, само собой. Дело в том, что в одной из тюрем содержится заключенная маркиза Оливия Шевалон, которая утверждает, что знает вас.

Я вздрогнула, когда визитер назвал это имя. Маркиза Шевалон, разве я могла забыть ее? Женщина, которая не давала мне житья во время моего недолгого замужества в замке Сангиан и которая оказалась вампиршей!

— И что? — я недоуменно посмотрела на чиновника. — Да, я знаю ее, но уверяю вас, никаких контактов с ней не поддерживаю.

— Я понимаю, — улыбнулся Арон Нидан в бороду. — И я не могу вас в этом упрекать. Но дело в том, что маркиза умирает…

Я вздрогнула второй раз.

— Она, как вы знаете, вампир, — продолжил королевский поверенный. — А эту болезнь в Пандионе лечить не умеют. Поэтому без регулярного приема свежей крови, причем человеческой, она долго протянуть не может. Мы же, безусловно, соблюдать ее особый рацион не собираемся.

Я кивнула. Еще бы!

— В общем, — продолжил гость. — Маркиза Шевалон выразил последнее желание перед смертью. Она хочет, чтобы вы посетили ее.

Я встала.

— Нет, я не пойду к ней! — от возмущения у меня голос прервался. — Даже не просите. Она причинила мне столько неприятностей, что я хочу забыть об этой женщине, как о страшном сне.

Высказав все это, я снова плюхнулась в кресло, отвернувшись от гостя к окну. Я надеялась, что услышав мой решительный отказ, он встанет, извинится и покинет дом. Но вместо этого Арон Нидан посмотрел на меня внимательно и произнес:

— Жаль, я был о вас другого мнения.

Меня немедленно начало, что называется, разрывать изнутри. Терпеть не могу подобные дешевые манипуляции.

— И какого же мнения вы обо мне были? —спросила я, закипая внутренне. — И какого позвольте спросить, стали?

— Я думал, вы ответственная, смелая девушка, посланница иных миров в нашем грешном Пандионе, — произнес Арон, вставая и нахлобучивая свою шляпу. — Однако, похоже, вы точно как наши дамы, думаете исключительно о себе.

Я тоже поднялась, жестом указывая гостю на дверь, давая понять, что разговор завершен. Уже стоя в дверях, поверенный еще раз посмотрела на меня и произнес:

— Между прочим, маркиза Шевалон хотела открыть вам некую тайну, которая, по ее заверениям, вас весьма заинтересует. Но если вы отказываетесь, тогда позвольте откланяться…

С этими словами Арон Нидан вышел, и дверь за ним закрылась. Поборов секундное оцепенение я выбежала следом, крича:

— Я согласна! Согласна посетить маркизу. Стойте!

Чиновник, не прошедший еще и десятка шагов, остановился, повернулся и с улыбкой произнес:

— Ну вот, другое дело. Воля умирающего, пусть даже преступника, закон, знаете ли.

Мне хотелось поинтересоваться у этого поборника законов, что будет, если умирающий преступник попросит выйти на свободу. Однако я сдержалась и подойдя к Арону Нидану приняла из его рук заранее приготовленный пропуск в женскую городскую тюрьму Петары.

— На следующий день я отправилась навестить маркизу. Никого с собой брать не стала, потому что посещение тюрьмы не увеселительная прогулка. Да и опасности для меня никакой не было: стражники, по словам Арона Нидана, будут присутствовать рядом, к тому же маркиза в кандалах.

Я надела неприметное платье из темно-коричневого шелка, накинул легкую пелерину из черных кружев, и в этом наряде испанской вдовы спустя час после отъезда из дома уже шагала тюремными казематами. Меня сопровождали два королевских гвардейца, форма которых напомнила мне об еще одном неприятном типе — господине Ламтере, насильнике-неудачнике. Я злорадно подумала, что он сейчас тоже скучает в тюрьме.

Едва я расположилась в скромной, но вполне опрятной приемной, как вторая дверь, ведущая во внутренние помещения, открылась и стражники ввели изможденную, худую женщину с всклокоченными черными волосами, в которой я с трудом узнала бывшую красотку Оливию Шевалон. Ступала она, прихрамывая, руки ее были в язвах, а лицо поражало мертвенной бледностью. И без врача стало понятно, что жить ей осталось считанные дни.

— Пришла, — Оливия с трудом растянула в подобии улыбки бескровные губы и уселась на деревянный стул, который отодвинул для нее стражник. — Пусть уйдут, — ткнула она пальцем в гвардейцев. — При них я говорить не буду, а моя тайна умрет вместе со мной.

— Вы можете подождать за дверью? — спросила я гвардейцев.

Те кивнули, еще раз проверили надежность кандалов Оливии и длину цепи, затем покинули комнату, сообщив, что будут за дверью.

— Ну так что вы хотели сказать, Оливия? — я старалась сохранять официальный холодный тон.