Шрифт:
Я поцеловал ее в макушку и сказал:
— И не подумаю. Если бы ты не сбежала — мы бы не встретились… Смотри-ка, это, что ли — твой дом? А что там за мужик на крыльце с ручным пулеметом?
— Ой-ей, Пепеляев, открой скорее дверь, это не мужик, это мой дед! — она чуть ли не на ходу выскочила из «Урсы», и на бегу закричала: — Деда-а-а, я тут!
— Внуча, а я это… — мощный, широкоплечий старик в махровом халате, с растрепанной гривой седых волос и огромным черным пулеметом в руках как-то растерянно развел руками. — Тут эти, сваты приезжали… Товар там, купец, ля-ля, тополя… А я знаю, что у тебя жених есть, и на кой нам тогда еще сваты? Ну, я и…
— Ой-ей… Деда, положи пулемет. Вон жених, в машине сидит. Пошли, познакомлю! — Яся уже забежала в калитку, поднялась на крыльцо и делала мне знаки глазами. — Он ремонт поможет делать, фронтон, помнишь?
Я, надеясь что всё понял правильно, с самым деловым видом вошел калитку и протянул руку старику:
— Георгий Серафимович Пепеляев, к вашим услугам…
— Иеремия Михайлович Вишневецкий — к вашим, — он церемонно поклонился. — Вы, что же — тоже прибыли просить руки и сердца Ядвиги?
— Никак нет, я прибыл ремонтировать фронтон! — по-военному отрапортовал я. — А своей рукой и своим сердцем Яся, кажется, имеет право распоряжаться самостоятельно.
— О-о, какой конкретный и приятный молодой человек! — старый Вишневецкий наконец соизволил заметить мою протянутую руку и пожал ее со страшной силой. — Ну, раз решили ремонтировать — то ремонтируйте. Я пойду в компьютер поиграю.
И кинул пулемет в ближайшие кусты, снял с плеч халат, оставшись в одних спортивных штанах и демонстрируя всему миру свой не по-стариковски мускулистый торс, украшенный множеством шрамов.
— У меня — катка! — пояснил Иеремия Михайлович и побежал трусцой внутрь дома.
— Опять забыл выпить таблетки, — вздохнула Яся. — Ничего, я сейчас чай сделаю и ему вместе с бутербродами принесу. Загоняй машину во двор и вообще — бери власть в свои руки. Покупки можешь на веранду заносить!
И убежала в дом.
— Однако! — я был озадачен. — Вишневецкие, пулемет, сваты какие-то… Ситуация!
— ПРИСМОТРИСЬ К СТАРИКУ, — проснулся вдруг дракон. — И ЗАБЕРИ КОПЬЕ ИЗ МАШИНЫ. МЕНЯ ТЕРЗАЮТ СМУТНЫЕ СОМНЕНИЯ…
Меня они тоже терзали, если честно.
Глава 7
Общественно полезный труд
Сваты — сватами, пулеметы — пулеметами, но я приехал, чтобы ремонт делать. Тем паче, у деда Ерёмы, то есть — Иеремии Михайловича Вишневецкого — продолжалась катка: он лупил в хвост и гриву каких-то подростков в онлайн-игре, и добиться от него толку в плане информации о происшествии возможности не было.
Так что мы приступили к работе. Программа-минимум на сегодня предполагала починку фронтона. И не того фронтона, который огромный под основной крышей, а всего лишь его младшего брата — над крыльцом. Большой фронтон был каменный! В общем — от сердца отлегло, когда я увидел, что масштаб дела раз в пять меньше, чем я пессимистично прикидывал. Ну да, ну да, я хоть весь из себя джентльмен и трудоголик, но совершать подвиги во второй половине дня не очень люблю. Всё нужно делать с чувством, с толком, с расстановкой. А не авральными методами.
Так что я прямо в машине переоделся в оливу, выгрузил из багажника покупки, вооружился предусмотрительно прихваченным с собой инструментом, походил туда-сюда по двору, нашел кое-какие материалы типа штабеля с дубовыми горбылями, получил благословение от Яси и сколотил приличные такие леса. Любо-дорого смотреть!
Ломик-гвоздодер у меня был свой, и я взобрался на самый верх конструкции, примерился — и принялся отдирать подгнившие и просто корявые доски, и швырять их вниз, имея в виду, что уберу их — но потом. Такая работа мне нравилась: что-нибудь разрушить, выломать с мясом — это любому мужчине по душе! Я даже насвистывал одну душевную старую бретонскую песенку, ошибочно принимаемую за немецкую, и дело спорилось, так что я сразу и не услышал Вишневецкую, которая вышла на крыльцо.
— Эй, Соловей-Разбойник! — раздался девичий голос. — Ничего себе ты бурную деятельность развил! А я кофе сделала, с горячими бутербродами! Слезай!
— Есть у меня одно правило… — начал ворчать я. — Сначала работа — потом бутерброды…
— Ой, да брось ты, слезай, а потом я тебе помогу, до темна успеем! Буду подавать тебе штакетник, а ты станешь приколачивать…
Бутерброды пахли замечательно — ветчиной, яйцом, зеленью и сыром, да и кофе добавляло аппетитных ноток…
— И я помогу! Я тоже могу помогать! — раздался голос деда. — Катку-то мы все равно про-е…гра-ли! Кому тут надо помогать бутерброды есть? И вообще — я хозяин или где? Подавать доски буду тоже я! Во как!
Раздался щелчок пальцами, и штакетник из штабеля у забора, прикрытого полиэтиленовой пленкой, вдруг досочка за досочкой прямо по воздуху тихо-мирно начал перелетать через весь двор и аккуратненько складываться на верхней площадке собранных мной лесов. Как вареники у того персонажа из «Ночи перед Рождеством».
— Однако! — сказал я. — Большое спасибо!
— Слезай давай, жених. Ты посмотри, какие бутерброды! Закачаешься! — голос старика был жизнерадостным.
Дед определенно мне нравился. Хоть и с придурью, но, похоже, шурупит будь здоров. На ум стал приходить какой-то бородатый анекдот про притворяющегося глухим мужа, но тут же мое внимание переключилось на напитки и закуски, которые Яся вынесла на крыльцо вместе с раскладным столиком.