Себастьян вновь превратился в человека. Он стоял напротив меня и улыбался. Я не придумала ничего лучше, чем подойти и обнять его, при этом прошептав:

– Спасибо!

Мне на талию легли мужские руки, и стало так хорошо, что я решилась:

– Мне нужно кое-что вам рассказать.

Мяус прав. Нельзя отказываться от помощи. Даже если это перечеркнёт наши отношения с генералом, я буду знать, что сделала всё правильно. Одной мне никак не справится.

– Что именно? – спросил дракон, не выпуская меня из объятий.

Отстранилась и прямо посмотрела в его глаза.

– Я знаю, кто виноват в происходящем, – зажмурилась, как перед прыжком с высоты и выдохнула: – Это моя мать.

Объятья стали крепче, и я всё ждала, что Себастьян вовсе отступит на шаг, а потом зарычит своим фирменным голосом, чтобы я признавалась во всём здесь и сейчас. Но ничего подобного не произошло. Он прикоснулся губами к моим волосам и спросил:

– Это её ты видела в доме старосты?

Не найдя в себе сил посмотреть ему в глаза, осторожно кивнула.

– Расскажешь? – генерал осторожно отстранил меня, и я увидела на его губах мягкую улыбку.

– Ты не злишься? – от неожиданности даже забыла, что обещала себе, да и ему тоже обращаться исключительно на «вы».

Дракон усмехнулся и покачал головой:

– Увы, родителей мы не выбираем.

Я всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Казалось, что огромный камень свалился с моих плеч.

– Спасибо, – выдохнула глухо, а потом встряхнулась и предложила: – Пойдём пить чай, рассказ будет длинным.

Себастьян противиться не стал, да и от себя не отпустил. Привлёк ближе, заставляя меня покраснеть до кончиков ушей. Так, в обнимку, мы и вошли в дом, где за чашкой чая я рассказала ему обо всём. Начиная с того, как я попала в этот мир, и как была вынуждена отпустить Мяуса, чтобы узнать правду.

Он не перебивал, слушал внимательно, давая мне возможность выговорится. А меня словно волной накрыло – я всё говорила и говорила. И про бабушку, и про жизнь мою, что была пропитана ложью. И про лес с источником, которые ведут какую-то свою игру. Про всё разом.

Когда же слова иссякли, и я устало облокотилась на спинку стула, то услышала:

– А я всё гадал, почему ты другая. Теперь понятно.

То есть, его в моей исповеди только это заинтересовало? А как же удивление, злость, разочарование?

– И всё? – спросила, когда так и не дождалась от него ничего из вышеперечисленного.

– И всё, – Себастьян развёл руками. – Теперь это не твоя забота, я отправлю вестника в столицу и…

– Нет, – произнесла, даже для самой себя, неожиданно жёстко.

– Нет? – генерал недовольно прищурился.

– Нет, – повторила спокойнее. – Я сама должна решить эту проблему.

Я по глазам видела, что он хочет возразить. Очень хочет. Но…

– Хорошо, – сдался без боя. – Но одну я тебя не отпущу.

Вот теперь всё было правильно. Именно так, как и должно было быть.

– А я одна и не пойду, – несмело улыбнулась. – Мне нужна твоя помощь.

Разговор закончился ближе к рассвету, и я начала зевать. Генерал держался и ничем не выдавал, что тоже очень устал.

– Нам нужно отдохнуть.

– Думаешь? – его глаза хитро блеснули.

– Уверена, – постаралась, чтобы голос звучал беззаботно, но он всё равно дрогнул, ещё и жар смущения стал расползаться по лицу. Отчего-то вспомнила, что кровать у меня только одна, да и та не исполинских размеров.

– Я могу лечь на полу, – будто поняв ход моих мыслей, предложил Себастьян, чем заставил меня покраснеть ещё сильнее.

Отвела взгляд и с заминкой ответила:

– Не н-надо, – сказала и зажмурилась. Кошмар! Что я несу?

Не знаю, чем бы закончился этот разговор, но генерал осторожно дотронулся до моей руки и произнёс:

– Дарина, я привычен к походам, так что спокойно усну на полу.

Если продолжу уговаривать его, то это будет выглядеть так, будто я силой тащу мужчину к себе в постель. Нет, это слишком! Поэтому судорожно кивнула и отправилась искать для Себастьяна что-то, что можно было бы постелить на пол.

В шкафу нашлось одеяло и шерстяной плед. С тоской осмотрев нехитрое богатство, вновь задумалась о том, что стоит всё же купить новые вещи. Благо, деньги у меня теперь имелись. Осталось только разобраться с нежданно обретённой родственницей.