– Неужели ты решился?

– Как видишь, – с усмешкой произнёс кот.

– Жаль, – громыхнул голос. – Ты был хорошим хранителем.

– Ничего, она справится, – тут Мяус посмотрел на меня и подмигнул.

– В этом я не сомневаюсь, – тише добавил источник.

Почему одной только мне казалось, что они ошибаются? Да и откуда у них такая уверенность? Я практически ничего не знаю об этом мире, и о себе ничего не знаю.

Ладонь обожгло болью, но я даже не вздрогнула, погрузившись в свои мысли. Накатила слабость и дурнота, да исчезли они быстро.

– Отпускаешь ли ты его? – спросили меня.

Я с трудом сглотнула ком в горле и бросила:

– Отпускаю…

Всё вокруг залило ослепляющим светом, так что мне пришлось зажмуриться. А когда открыла глаза, света уже не было.

– У вас есть время до рассвета, – произнёс затихающий голос и я оглянулась. Мяус сидел тут же, только его глаза перестали светиться. В остальном он был таким же, как и всегда.

– Пойдём, – подмигнул он мне. – Нам о многом нужно поговорить.

Отойдя немного от источника, я осторожно попросила:

– Можно я понесу тебя на руках? – не знаю почему, но мне показалось, что ему будет тяжело идти.

Что удивительно, хвостатый противиться не стал, кивнул, а когда я подхватила его, то поняла – он весит куда меньше обычного.

– Всё хорошо, – отреагировал он на моё замешательство.

«Ничего хорошего не было», – подумала с горечью, но ничего не сказала.

И мы пошли. Метла летела следом, но старалась вообще не привлекать к себе внимание. А я молчала, нежно прижимая к себе мохнатое тельце.

Мы расположились прямо на лужайке. Земля была прохладной, но это никого из нас не волновало.

– Готова? – спросил Мяус, а я смогла лишь кивнуть.

– Твоя бабушка была хорошей ведьмой, справедливой да сильной. И дочь свою она традициям обучала, воспитывала с любовью и лаской. А когда от дел решила отойти и передать Элине, перебралась в ваш мир и только изредка сюда наведывалась. Это я не доглядел. Расслабился. Поверил, что всё-то будет так же ладно, как с Фионой. Да только Элина с тьмой связалась. Поначалу я и не заметил ничего, разве что в лес она стала ходить чаще, да всё одна. Говорила, что нечего мне зря ноги стаптывать. Я и оставался дома. Пока однажды она не заявилась, напоённая тьмой по самые края.

Мяус замолчал, тяжело вздохнул.

Выходит, матушка выбрала другую сторону, но…

– Зачем? – выдавила с трудом.

Кот махнул лапой и признался:

– Сила… Манит она всех, обещает несбыточное, вот только на поверку не ты управляешь собой, а тьма. Ты же сама видела, что источник может и отобрать силу, коль почувствует, что ведьма её недостойна. А тьма… Она не бросает. Пьянит мощью, всевластием, и остаётся с тобой навечно, чтобы ты не творила.

Он вновь ненадолго замолчал, чтобы продолжил куда более бодрым голосом:

– Я, было, бросился к источнику, да Элина хитрее оказалась. Догнала меня и клятвой связала, так что я и позвать на помощь никого не мог. Но сердце материнское ведь не обманешь – Фиона вскоре самая в гости наведалась и поняла, что её дочь натворила. Она пыталась спасти Элину, да только поздно было. Тьма пустила корни в самое сердце. Её бы сразу стоило запереть в межмирье, да только твоя мать оказалась хитра – она понесла. Знала, что Фиона с ребёнком под сердцем не причинит ей вреда.

Я задержала дыхание, тряхнула головой:

– И кто же мой отец?

– Да кто ж его знает, – ворчливо отозвался кот. – Твоя мать так и не призналась. На вопросы только заливисто смеялась и твердила, что сделала всё правильно.

– А я? – зажмурилась и всё же спросила. – Я тоже заражена тьмой?

Кот безрадостно усмехнулся и посмотрел на меня:

– Твоя бабушка отдала много сил, чтобы вытравить из тебя эту гадость. Потому и ушла она так рано, ей бы ещё жить да жить, но…

Мне вдруг показалось, что я сплю, и весь это кошмар мне только снится. Сумасшедшая матушка, принявшая в себя тьму, лес этот, меня окружающий. Стало душно, с трудом дёрнула ворот рубахи, пытаясь убрать ткань, что мешала сделать спасительный вдох.

– Что было дальше? – прошептала, мечтая уже завершить этот разговор.

– Фиона к источнику обратилась, и им удалось выгадать время до твоего рождения. Потом Элину всё же заперли в межмирье, отрезав от сил. Но, видимо, после смерти твоей бабки, путы, сдерживающие дочь, ослабли, дав той волю.

– Ты говорил, что тьма не причинит мне вреда.

– Не причинит, – не стал он отказываться от своих слов. – Пока ты на стороне света и ему доверяешь, источник будет охранять тебя.

– А всех остальных? – выдавила с мукой в голосе.