— Милая, вернись ко мне... Открой свои глазки... Мы скучаем по тебе…

До смерти мне хотелось встать. Обнять её. Но тело будто не моё. Оно не хотело подчиняться приказам. Это пугало. В нём я себя почувствовала, как в клетке. Сколько бы внутренне ни кричала и ни билась, не пошевелить даже палец. А самое ужасное я всё чувствовала. Прикосновение к моим волосам, лёгкое, словно взмах крыла бабочки. Её ладонь слегка дрожала. Тёплую слезу, опалившую внешний уголок глаза. Дрогнув, она скатилась к виску, растаяв в волосах. Была ли она моя… Или всё же мамина… Как же мне хотелось, что бы она была моей. Так, мама сможет узнать, я её слышу. И хочу вернуться, не меньше чем она того желает.

Мамин голос отдалился, сознание затянула воронка. В этот раз вместо небытия я оказалась на злосчастной поляне. Мёртвый Виктор тянул ко мне свои полуистлевшие руки. Я попятилась назад. Мертвец, искажённый разложением, потихоньку двинулся на меня.

Не спеша снял себя с торчащего из груди кола, упав на колени. В ужасе я пятилась до тех пор, пока не упёрлась в широкий ствол дерева. Мертвец, врываясь пальцами в рыхлую землю, подползал всё ближе. Из окровавленного рта вырывались бульканье и хрипы. В них можно было разобрать лишь два слова "мой Персик". Ещё немного и ладони с ободранной кожей и в грязи коснутся моих ног. Он почти достал, как вдруг меня вновь завертел круговорот, выбрасывая в неподвижное тело.

Грубоватый голос с кавказским акцентом я слышала впервые.

— Поймите мы делаем всё, что в наших силах.

— Но почему же она не приходит в себя?

— Уважаемая объясняю ещё раз. Ваша дочь была погружена в искусственную кому. Это сделано для того, чтобы тело могло справиться с болью, а мозг с пережитым стрессом. Вы сами подписывали документы. Теперь, когда пришло время выведения из бессознательного состояния, организм не реагирует. Мозг вашей дочери жив и в хорошей активности. Это доказывают результаты обследования. В случае, когда нет реакции на попытки выведения из комы, врачи бессильны. Сейчас ваша дочь находится во власти своего подсознания. В мире, где ей кажется безопасно. Она должна сама захотеть выйти. Почувствовать свою необходимость в этом мире. Единственное, могу посоветовать это больше общаться с ней. Так, будто она в сознании. Порою, очнутся помогают простые вещи. Знакомые и любимые запахи, чтение вслух, приятная для неё музыка или же разговоры по душам. В медицине известен случай, когда пациент очнулся спустя восемнадцать лет, услышав любимую песню по радио. Некоторые вернувшиеся утверждали, что всё слышали и чувствовали, находясь будто в сонном параличе. Это состояние, когда мозг проснулся, а тело ещё нет. В документах указано, у неё есть сын. Приведите его. Пусть поговорит с мамой. Порою простые вещи помогают лучше мудрёных методик и препаратов.

Мама ещё много чего спрашивала, а судя по всему, доктор отвечал. Но я уже не слушала их. Во душе кипело возмущение. Это я-то не хочу возвращаться?! Во мне бушевало столько эмоций, а выплеснуть я их не могла. Последние слова врача заставили в душе посеять панику.

— Одно могу сказать точно. Если по истечении трёх месяцев ваша дочь не придёт в себя, то далее её нахождение в таком состоянии будет иметь негативные последствия. Будет велика вероятность остаться инвалидом или же и вовсе смерть мозга.

Послышались приглушённые всхлипы мамы, и я вновь провалилась в очередной кошмар.

Обжигающее пламя ласкало босые ноги. Каждый раз, слизывая частичку кожи, оставляя кровавые следы. Сколько бы я ни вырывалась и ни кричала, грубые верёвки лишь сильнее впивались в запястья. А шершавый столб вжимался в выгибаемую от боли спину. Синие глаза с наслаждением наблюдали за моим мучением. Я чувствовала улыбку Деламорта.

Вновь переживала смерть Колет. В этот раз не как сторонний зритель.

Тюремная рубаха вспыхнула как папирус, окутывая тело нестерпимым жаром. Боль заполнила каждую клеточку, и меня вновь выбросило из видения.

Вокруг пищали приборы. Слышались спешные шаги персонала.

— Доктор, что с ней?– хриплый голос матери дрожал как осенний лист на ветру.

— Резкий скачок температуры.

Правое веко приподняли и до противного яркий луч ослепил. А потом и второй глаз подвергся пытки. Перед этим я успела увидеть лишь осунувшееся лицо матери и моего лечащего врача. Он вправду оказался кавказцем.

— Скорее всего, это на новый препарат. Тот, который передал её друг. Хоть он всё же не подошёл Марене.

— Её пытались убить?

— Реакция была индивидуальная, так что это не могли предсказать. Не вините молодого человека в том, чего он не совершал. Препарат довольно дорог и эффективен. Просто так получилось.

Больше я ничего не услышала, поскольку растворилась в очередном бреду.

В этот раз меня посетил сам Доминик. Сильные руки мужчины крепко прижимали к себе. Спиной я чувствовала тепло его груди. Нежно губы целовали оголённую шею. От каждого движения цепи на запястьях Доминика издавали мелодичный перезвон.

— Никогда не отпущу.– перемешивал он шёпот с поцелуями.

Широкие ладони настойчиво ласкали грудь и талию. Их тепло чувствовалось сквозь плотную ткань одежды. Сколько бы я ни старалась оттолкнуть мужчину, ничего не получалась. Будто я сама желала плавиться в этих объятьях. Горячая ладонь легла на моё горло, разворачивая лицом к себе.

— Ты моя.

На короткий миг перед поцелуем наши глаза встретились. В них плескалась тьма, безумие и страсть.