Было бы лучше, застань он меня, объясняющей Бетти сложные вычисления, правила составления формул и начертание рун для артефактов. Или за тем, как девочка без запинки отвечает значения магпроводности элементов…

Только вот он сам виноват, что воспитаннице сегодня не до магпроводности.

Я не знала, как реагировать на эту его полуулыбочку и насмешливо поднятую бровь. К счастью, на помощь пришла Бетти, по-видимому, уставшая ждать, когда на нее обратят внимание!

— Папа! Наконец, ты приехал! — воскликнула она.

В голосе девочки было столько искренней радости, что, наверное, и у каменной статуи дрогнуло бы сердце. Но лорд Блэквуд, судя по всему, был скроен из чего-то покрепче камня.

— Разделяю твою радость, дочь, — спокойно ответил он. — Только вот юной леди так кричать не пристало.

При этом он так странно глянул на меня, будто, это я была виновата во всех огрехах воспитания девочки.

— Прости, папа, я больше не буду, — растерянно ответила Бетти, сжавшись от его слов, точно от удара.

От вида своей воспитанницы и ее вновь начинающих краснеть глаз, у меня в душе что-то екнуло. Девочка была совсем сбита с толку и не знала, как себя вести с этим черствым человеком. Неужели он не видит, как она любит и ждет его? Отец — первый мужчина в сердце своей дочери. Но неужели он не понимает, что это так недолговечно?

У меня не было сил смотреть на все это представление. Лорд Блэквуд — важный и занятой, у него «беседы» и дела. В таком случае, у Бетти тоже. Пусть теперь он ее дожидается!

— Вы что-то хотели? — строго спросила я, смело глядя в глаза лорду. — У нас занятия.

— Позволю себе украсть минутку, — ответил он, и обратился к девочке: — Беатрис, я принес тебе подарок. Сомневался, соответствует ли он твоему возрасту, но, судя по тому, как ты меня поприветствовала, это тебе очень пригодится. Вот.

Только сейчас я заметила, что в руках мужчины была книга. Он подошел к Бетти и небрежно положил ее на стол. Я прочла название: «Наставления для благородных юных леди». Неужели он это всерьез?

Девочка подняла на отца испуганный взгляд. Подобную книгу я использовала, как наказание. Такое не дарят детям.

Более изощренного унижения для той, что так любит и стремится оправдать отцовские надежды просто придумать невозможно. Не зря в его трофейном зале хранятся пыточные артефакты! Этот мужчина вообще не интересуется ребенком!

Но Бетти, судя по всему, сумела взять себя в руки, и ее лицо вновь озарилось надеждой.

— Спасибо, папа! Мы могли бы почитать ее вместе, — с радостью в голосе сказала она, бросив на меня умоляющий взгляд.

Но прежде чем я успела открыть рот и с мстительным воодушевлением поддержать ее просьбу, Блэквуд замахал руками, открещиваясь от такого «интересного» предложения.

— Нет-нет, у вас занятия, и это очень важно. Я все понимаю. У меня тоже дела, я буду в своем кабинете. Увидимся за ужином, Беатрис.

Когда за лордом Блэквудом закрылась дверь, комната словно опустела. Тишина повисла в воздухе. Я в немом изумлении застыла у доски, не зная, как реагировать на гнев, исказивший детское лицо. Бетти глядела на меня с такой ненавистью, что мне стало не по себе. Казалось, еще мгновение, и она примется кричать и биться в истерике. Это было бы хотя бы понятно! Но девочка сдерживала себя, хотя глаза ее горели жаждой убийства. Бетти тяжело дышала, сжимала кулаки, и не было сомнений, что именно меня она винит в своей неудачной встрече с отцом.

Я уже пожалела, что сразу не прервала занятия, дав лорду Блэквуду законную причину не общаться с дочерью. Но в тот момент его невнимание к Беатрис задело меня до глубины души...

Девочка с каким-то сдавленным полувсхлипом опустилась на стул. Плечи ее поникли, и мне до боли стало жаль свою воспитанницу. Она была похожа на маленького задиристого воробышка. Очень боевитого на вид, но хрупкого и ранимого.

Быть может, я бы и попробовала ее как-то утешить, только вот Бетти не примет жалости. Сделаю только хуже. Нужно вести себя спокойно и занять ее делом. Ничто так не успокаивает нервы, как работа.

— Ладно, Бетти, думаю, нового материала на сегодня достаточно, — я старалась говорить ровным голосом, так, будто ничего не произошло, будто не было этой неловкой сцены, будто я ослепла и не вижу разочарования и душевных метаний девочки. — А теперь закрепим материал.

Беатрис скривила губы в презрительной усмешке, подозрительно похожей на гримасы вдовы Ричардс. Но что бы она там не хотела изобразить, я понимала: стоит мне выйти из комнаты, как она расплачется от обиды.

— Я отвела на самостоятельную работу два часа, — кажется, у меня врожденный дар к вранью, — но если ты справишься быстрее, то не стану тебя задерживать. Возможно, у отца найдется время до ужина? Он будет рад услышать, что ты не только в расчетах достигла успехов, но и в языке.