Объяснять начала Иззи. Раньше эта крашеная блондинка казалась Юми легкомысленной, но теперь тон у нее был серьезный.

– Юми, ты знаешь, что такое Соннадзор? – спросила она.

– Конечно, – ответила Юми. – Его сотрудники борются со стабильными кошмарами.

– Это элитные художники. – Тодзин крепко сжал кулак, словно хотел выдавить сок из воздуха. – Лучшие из лучших. Самые талантливые и уважаемые в нашей профессии. Каждый мечтает вступить в их ряды.

– Это настоящие воины, – добавила Аканэ. – Мы по сравнению с ними… ну, как домашняя пижама по сравнению с вечерним платьем. Понимаешь?

– Ну и чушь, – вставила Масака.

– Понимаю, – сказала Юми. – Но какое это имеет значение?

– Твой брат, – продолжила Иззи, – всегда хотел попасть в Соннадзор. Отчаянно. Чересчур.

Юми посмотрела на нее с любопытством.

– Он обманул нас, – сказала Иззи. – Когда мы учились в школе, Никаро сказал, что его приняли. Мы учимся два года, а вступительные экзамены в Соннадзор проводятся через год после начала обучения. Он наврал нам, что попал туда, и даже учителей каким-то образом убедил, хотя им положено знать, кого взяли в Соннадзор, а кого нет. Потом Никаро стал уходить с половины уроков якобы в Соннадзор на тренировки.

– Мы должны были стать его командой, – тихо добавил Тодзин. – У каждого сотрудника Соннадзора есть собственная команда. Так называемые сподвижники. Никаро пообещал, что возьмет нас всех. Это бы… многое изменило. Не только в деньгах. Я успел рассказать родителям.

– Мы все рассказали. – Аканэ сжала плечо Юми.

– Ничего не понимаю, – призналась Юми.

– Короче говоря, – сказала Иззи, – после первого года обучения в школе Художник сдавал вступительные экзамены в Соннадзор. Нам заявил, что его приняли. Затем целый год притворялся, что тренируется там, наобещал нам с три короба, внушил ложные надежды. А в конце года…

– Мы узнали, что он все это время врал, – прошептала Масака. – Не ходил ни на какие тренировки. Просто сидел в библиотеке. Даже ничего не читал и не учился, только сидел и пялился в стену.

– Целый год, – заламывая руки, добавил Тодзин.

– Вот такой он (низким стилем) человек! – Иззи стукнула по стулу кулаком. – В библиотеке штаны просиживал. Ему вообще не следовало выдавать диплом, но, к сожалению, кошмаристов всегда не хватает, а он был весьма способным.

– Способный обманщик, уж точно, – сказал Тодзин. – После таких выкрутасов ему не в художественной, а в юридической школе самое место.

У Юми внутри все скрутилось. Вроде бы она понимала, к чему клонят ребята, но что-то не складывалось.

– Почему он просто сидел там? Может быть, его приняли в Соннадзор, но в последний момент отказали?

– Нет! – воскликнула Иззи. – Никуда его не приняли. Он дурил нас целый год.

– Разбил нам сердце, – тихо произнес Тодзин. – Мы сами нашли его в библиотеке, когда наконец заподозрили неладное. Сообразили, что он так и не познакомил нас с другими новобранцами Соннадзора. Потом в администрации подтвердили. Он срезался на вступительных экзаменах.

Юми подняла голову и посмотрела в глаза каждому, кроме Тодзина – тот сидел потупившись и выглядел одновременно сердитым и сконфуженным.

– Я думала, что стану знаменитой, – сказала Иззи.

– Но это не главное, – добавила Аканэ. – Просто… Юми, нам тяжело объяснить, что мы чувствовали. Каково это – спустя столько времени обнаружить, что…

– Я знаю, каково это, – ответила Юми, – обнаружить, что близкий человек много лет упорно тебя обманывал. Мне жаль, что он причинил вам такие страдания.

– Юми, на Никаро нельзя положиться, – произнесла Аканэ. – После выпуска он выполнял свою работу, но… тебе стоит знать. Эта история про стабильный кошмар – выдумка, чтобы почувствовать себя важным.

– А если нет? – спросила Юми.

А если да?

У нее ведь нет доказательств, что Художник действительно видел такое существо.

– Это ложь, вне всякого сомнения, – твердо заявила Иззи, и Масака согласно кивнула. – Если ему в самом деле встретился стабильный кошмар, то нападения уже давно бы начались. Эти кошмары не прячутся по углам. Они убивают.

– Это неоспоримо, – добавил Тодзин. – Когда он якобы увидел этот кошмар? Две недели назад?

– Двадцать семь дней, – прошептала Юми.

– Тем более! – Тодзин кивнул. – Больше двух недель. Почему до сих пор ни одного нападения?

– Он ведь куда-то ходит по ночам? – спросила Иззи. – Наверное, говорит, что на охоту за сверхопасным кошмаром? А тебя послал вместо себя, потому что слишком занят поисками? Можешь поймать меня на слове. Он наверняка торчит в какой-нибудь кафешке и пялится в стену. Вешает тебе лапшу на уши, а сам просто сидит.