— А я говорил тебе, что видел, а ты не верила! — сказал Клур. — Но тот был без огня.

— Ох, Двуликий, защити! — забормотал Йокель. — Сохрани, пресветлый! Все храмы обойду, все, что есть в Разделённых землях...

Загрохотало опять. Дрожь прошла по земле.

Рогачи дочери леса забили копытами, замотали головами, белый закричал. Привстав, она обхватила его шею и натянула на глаза повязку, которая ещё болталась на лбу. Зашептала, уговаривая, успокаивая.

Нат толкнул Йокеля в спину.

— Что причитаешь, дурень? Вот это, может, и есть Двуликий. Допросишься, что услышит.

— К нам идёт, — сказал Клур, приглядываясь. — Значит, или назад, тогда весь путь зря, или вперёд, к развилке. Нужно успеть раньше него. Вперёд!..

Он ударил рогача коленями, и тот, горячий, скакнул и полетел, почти не разбирая пути. Зебан-Ар пустился следом, хлестнув своего зверя. Нептица, вскрикнув, отскочила.

Хельдиг обернулась на мгновение.

— Поспешим! — воскликнула она. — Мы должны успеть. Гаэр, Брока — вперёд!

Её рогачи всхрапнули и бросились вдогонку за остальными.

Нат потянулся, толкнул Йокеля.

— А-а, чтоб тебя! Давай же, давай!..

Тот дёрнул поводья одеревеневшими руками, и рогачи тронулись неспешно, качая головами.

— Дай мне! — воскликнул Нат, перелезая вперёд.

Он взялся за поводья поверх рук Йокеля и хлестнул по тёмным спинам раз, другой.

Рогачи рванули с места. Телегу качнуло, и Шогол-Ву схватился за борт.

Нептица пустилась следом, держась у колеса — а там, впереди, земля застонала под тяжёлой пятой, и одинокий огонь поднялся выше.

Телегу раскачивало и несло, как лодку по бурной реке. Фонарь скрипел, грозя сорваться с крюка.

— Правь ровнее! — закричал Нат. — Что творишь? Перевернёмся!..

Йокель, обезумев от страха, хлестал рогачей. Те бежали, крича от боли, не разбирая пути.

Шогол-Ву, удерживаясь за борт, дополз и схватил возницу за руку. Нат придержал за другую, рванул поводья к себе. Йокель не пускал. Рогачи ушли влево, потом вправо. По колесу заскрёб куст.

Нептица скакала позади, расставив крылья. Порой взмахивала ими, пролетала шаг-другой, опускалась и бежала дальше, вытягивая шею.

Тому, кто шагал впереди, дорога была тесна. Качался, слепя, огонь в огромной руке. Он вырывал из мрака черты, точно вытесанные из камня.

Так же холоден и тяжёл, как камень, был и взгляд. Не понять, куда он смотрел. Казалось, на всё сразу: на чёрные поля, на всадников, на телегу.

Развилка лежала на полпути, но вот исполин сделал шаг. От грохота и гула заложило уши, и по земле, казалось, прошла волна. Телегу подбросило. Тонко закричала нептица.

— Не успеем! — воскликнул Йокель. — Не успеем...

И бросил поводья, закрыв лицо руками.

Хорошо, что Нат был рядом. Перехватив поводья, хлестнул рогачей. Те захрапели, отворачивая морды. Им было страшно, но они послушно бежали вперёд.

Зебан-Ар уже достиг развилки. Помедлил миг — чёрный силуэт на вздыбленном звере, — махнул рукой и полетел дальше. Клур отстал ненамного.

За ними скакала Хельдиг. Она то и дело придерживала рогачей, оглядываясь. Что-то крикнула — не разобрать слова.

Нат прорычал сквозь стиснутые зубы:

— Проскочим!

Йокель привстал, кое-как держась, и хотел спрыгнуть на ходу. Шогол-Ву схватил его за рукав, за воротник, навалился всем весом.

— Отпусти меня! — завопил торговец. — Пусти!

— Кости переломаешь, сядь!

Земля толкнула телегу снизу, и Йокель упал на сиденье.

Белый фонарь уже не слепил — горел высоко, почти над головой. Он качался, и тени чернее тьмы метались по земле, изломанные и длинные.

Того, кто нёс огонь, теперь было видно хорошо. В точности такой, какими изображали богов, в одежде путника, он казался бы каменным, если бы волосы не развевались по ветру.

Нат кричал, понукая рогачей. Нахлёстывал, иначе бы те свернули, понесли по ямам, кустам и холмам, по сырой земле, где телеге не проехать.

До развилки осталось немного — пять вдохов, может, шесть, — когда стало ясно: по дороге они не успеют.

— А ну, держитесь! — воскликнул Нат, и рогачи ушли вправо, срезая путь.