Но демон не уходил. Не хотел. Когда воин не вёл себя как осёл, с ним можно было даже поговорить, да и его присутствие больше развлекало, чем раздражало.

Осознав это, Тиса стиснул зубы. В его голову скользнули непрошенные мысли:

«Что? Увязался за этим человеком, возомнил себя ему товарищем? Почувствовал себя живым? Неужели совсем позабыл про прошлое? Совсем позабыл про них?!»

– Не знаю, что же мне теперь делать, – слова Шие отвлекли его.

Воин поёжился:

– Я ведь просьбу о подкреплении Лунам послал.

Тиса хмыкнул:

– Не беспокойся. Её наверняка уже перехватили.

Шие замолчал. Он сделал несколько десятков шагов, прежде чем вновь заговорить:

– И всё же я не понимаю, почему им так надо было меня убивать? Я же полезней живой.

Демон не ответил, лишь посмотрел на небо, которое слегка посветлело, от первых лучей восходящего солнца. Мимо его взора метнулась тень. Она слетела с дерева и в мгновение ока очутилась нос к носу с Тисой. Он отпрянул, но было поздно.

В руках атакующего блеснул меч, и правая рука Тисы, срезанная у самого плеча, покатилась по земле.

Демон зашипел и попятился, а враг остановился в двух шагах от Шие. В предрассветном мраке на плаще нападавшего поблёскивали луны. Это был воин, но кожу его покрывал пепел, а белые глаза смотрели в пустоту.

Шие вскрикнул от неожиданности и отступил на несколько шагов, но за его спиной возник ещё один мертвец.

Новая тварь была высокой и костлявой. Ткань, прикрывающая её плечи, давно потеряла свой цвет, но в ней всё ещё можно было признать плащ Тысячи Лун.

Мертвец вскинул меч и бросился на Шие. Тот еле успел отразить удар. Заскрежетало железо о железо. Шие кое-как вывернулся и отскочил прочь от мёртвых собратьев, с ужасом разглядывая их глаза и плащи:

– Что это?..

Первая мёртвая Луна вновь кинулась в атаку. Её ржавый меч был направлен прямо на парня. Тело ещё помнило, как сражаться, даже когда разума почти не осталось.

Шие встал как вкопанный. При появлении мёртвых Лун он инстинктивно отбился, но теперь, осознав в полной мере, кто перед ним, от шока не мог сделать ни малейшего движения.

Тварь молниеносно подлетела к нему, но занесённый удар вовремя отбил левой рукой бранящийся Тиса.

Тут из глубины леса вышел ещё один мертвый воин. На вид молодой, не старше двадцати пяти. По состоянию одежды можно было сказать, что умер он несколько месяцев назад. Шие уставился на него, не в силах отвести взгляд.

Следом за третьим вышла мёртвая воительница. Она тихо рычала. Так перед беглецами оказалось сразу четыре мёртвые Луны.

Шие охватил ужас, который он не испытывал доселе. Перед ним стояли собратья, но все они были мертвы – монстры с опытом воинов и сильным демоническим телом.

Парень отчётливо понял: никакой ловкости ему не хватит, что бы сразить хотя бы двух, да и духу, признаться, тоже.

Мертвецы стояли несколько секунд, а потом, подобно выпущенным стрелам, метнулись на единственную живую цель. Это был конец.

Шие сжал меч крепче, готовясь к неминуемому удару, но его не последовало. Вместо этого яркая вспышка озарила темноту. Она ослепляла, заполняла весь мир вокруг огнями чистейшего золота.

Вихрь маги потоком устремился в высь, а достигнув небес, с оглушающим хлопком разорвался на тысячи мельчайших частиц. Словно снег, они падали на сотни шагов вокруг.

Магическая волна пронеслась по холмам и дорогам, заставляя слегка вздрогнуть всех людей с магическим даром на многие километры вокруг.

Шие застыл в глубочайшем потрясении.

Все четыре Луны недвижно лежали на земле. Только их плащи, словно пеплом, от догоревшего костра засыпало мельчайшими крупицами золота. Тиса стоял посреди бойни, держа в уцелевшей руке тонкий золотой меч. Глаза демона ярко светились охрой.

Парень встретился с ним взглядом, потом ошалело посмотрел обратно в небо, где ещё виднелись золотистые узоры. Тиса тоже посмотрел туда и грубо выругался.

Шие позабыл обо всём. На миг вспышка ослепила его, но теперь он видел, как яркие искры разлетаются по небу. Это была магия, которую могло сотворить только Солнце.

Парень попытался что-то сказать, но не смог, потому что в этот момент из глубины подсознания всплыло красочное, давно позабытое воспоминание, которое захватило его целиком.

***

В вечернем мраке было необычайно шумно. Целая толпа народу стояла у берега большого озера. Все оживлённо переговаривались, то тут, то там слышался смех.