Дни пролетали и пролетали, пока не наступило лето. Пришла душная жара во все уголки Академии, и даже легкий ветерок с моря не спасал от удушающего зноя и палящих лучей солнца. В глубинах замка было прохладно и уютно, но с наступлением тепла мы редко сидели в помещениях, все чаще даже теоретические занятия проводились на свежем воздухе.

К концу первого полугодия к нам пришла учиться новая девушка. Она мне не то чтобы не понравилась, просто я всегда плохо сходилась с женским полом. Куда ближе по пониманию мне были мужчины. Ее звали Клоя, с русыми и короткими волосами, с подвижной мимикой и хрипловатым голосом, она больше напоминала парня. Несмотря на то, что и я, и Элька были боевыми магами, воинами и не страшились почти ничего, нас с детства приучили оставаться женственными, изящными и очаровательными. Натаниэль однажды заявил, ехидно улыбаясь, что, даже ругаясь последними словами, я очень мила. А Клоя казалась неуклюжей, грубоватой. Пожалуй, она сошла бы за единственную дочь деревенского кузнеца. Тем удивительнее было, когда оказалось, что она наследница древнего княжеского рода.

Вся эта душераздирающая история неравных браков и таких знакомых тягот жизни родовитых детей прошла мимо меня — я училась. Рисовала здание часовни, безбожно используя все видимые мною храмы во всех мирах, пыталась не травануться на уроках алхимии, когда удушающие пары застилали все вокруг и лезли в глаза зеленоватыми облачками, а Стеонтий что-то невнятно, но зло бормотал рядом. Ломала на тренировках лишние, по мнению учителей, конечности, лечилась в светлом лазарете, но чаще — просто пользовалась своими же эликсирами, запас которых постоянно пополняли Арчидоз и Натаниэль.

Я выслушала историю Клои за одним из обедов в просторном зале, но если честно — мне были не сильно важны ее слова, поэтому я забыла о ней. Пока однажды, посреди усталого ужина, когда у всех едва хватало сил донести ложку до рта, нас не прервал тревожный и басовитый голос колокола.

Боевая тревога. Мы спешно бросили еду, схватили посохи, что всегда стояли на стойке у стены и побежали, сохраняя строй, на стену. Там было наше место на случай битвы, нас не единожды гоняли на учебных тревогах, но что-то подсказывало мне — сейчас все было всерьез.

Сумерки сгущались. В воздухе словно повисла странная синева, как мутная взвесь в душном летнем воздухе. Я впервые за долгое время стояла на стене в окружении всех Звездных. Помимо магов, с нами находились трое с Войны, призванные защищать Легион и координировать действия других воинов. Мет сжимал свой заговоренный меч, Голди нерешительно натягивал тетиву и вновь ее немного ослаблял, легко теребил оперение стрелы. Маги и я с ними молча смотрели вниз на раскинувшуюся перед нами долину. На ней были разбросаны легкие оранжевые искорки, трепетно мерцающие в сгущающейся темноте. Иногда металл доспехов отражал случайный последний луч уходящего солнца. В тишине слышалось фырканье лошадей и гул, бесконечный гул голосов тысяч людей. Тех, кто пришел с оружием под стены Академии, чтобы забрать наши жизни и уничтожить всех учеников и преподавателей.

На плоских крышах двух башен у ворот стояли Фредерик и Натаниэль, ветер трепал их одежды, но это было единственным движением — они замерли, словно каменное украшение, с посохами в руках и взглядами, устремленными вниз. Рядом ерзала Элька, поправляя без надобности прическу и постоянно перехватывая посох взмокшими руками. Кто бы мог подумать — эльфы тоже умеют боятся. Я перехватила легкий, едва заметный в сумерках взгляд Натаниэля, и кажется, он тоже испытывал страх. Неужели за меня? Своей жизнью он никогда не дорожил. Или же просто переживал, победим ли мы, сделаем ли все правильно.

Внизу звучно протрубил горн, призывая войска нападавшего к порядку и построению. Внезапно утих гул голосов и звяканье доспехов, и воцарилась полнейшая тишина, нарушаемая лишь ржанием лошадей. Замерли в ожидании громады катапульт и требушетов, недвижными изваяниями застыли и мы на стенах в ожидании атаки. Я сделала глубокий вдох и вгляделась в темнеющую даль.

Битва, первая серьезная битва в моей жизни. Все остальные казались детскими играми. Дуэли с братьями не в счет. Тогда, в безымянном лесу, в самом начале пути, когда мы еще только мечтали о поступлении в Академию, все казалось страшным сном. К тому же, нас не замечали до последнего, всегда был шанс сбежать. А когда мы вступили в битву — у нас уже не осталось надежды на победу. Мы шли с четким пониманием, что умрем, пусть красиво, но все же. В прошлом году, при экспедиции на руины, в полях и дальше у реки, я находилась в трансе и не воспринимала реальность, да и противников было всего человек сорок-пятьдесят от силы.

Водная Сеча была другой, тогда у меня в подчинении находились тридцать боевых фрегатов Лидора, и я руководила битвой как стратег, а не рядовой боец.

А вот теперь я чувствовала страх. Высоченные стены Академии казались хрупкими перед жуткими громадами требушетов, а нас, неопытных магов — слишком мало против такой армии. За секунду до того, как армия врага двинулась на нас, я успела подумать — что же скажет отец? Пойдет войной на тех, кто меня убил или же только пуще прежнего разозлится на непутевую дочь? Что подумают мои братья? Порадуются ли сестры моей смерти? А что если каким-то чудом выживет Натаниэль? Эта самая последняя мысль кольнула меня, как отравленное копье. Он пережил свой народ, пережил свою смерть, сможет ли пройти и через этот ад? Потерять ту, которую любит всей душой?

Как только армия врага пошла в наступление, я подняла посох, привлекая внимание магов. Выждав удобный момент, я громко крикнула:

— Огонь по осадным!

Темнеющий воздух прочертили ослепительно-яркие вспышки, оставившие след перед взором на несколько секунд. Четкие и мощные струи огня, больше напоминающие падающие звезды, устремились вниз, к катапультам, и дальше, к стоящим у самой границы леса требушетам. Огонь жадно впился в деревянные крепления и стал пожирать хрупкие осадные машины. Их части сыпались на головы атакующим, рассыпая яркие искры.