Не было в жителях уже никакого уважения к себе, к подобным себе, их тела иссохли и стали больными, их души разлагались, их разум терял силы.

С горечью думал про себя Зеланд, что скоро этих жителей нельзя будет назвать людьми.

Их кормили объедками и хлебом с отрубями, мяса они не ели, как и овощей, одну лишь кашу раз в день, и работали они от заката до рассвета, отхватывая плетей за малейшие свои проступки. Они не заводили детей и покупали одежду лишь когда те обноски, в которых они ходили, износилась так, что её можно было лишь пускать на тряпки.

В глубине своей души Зеланд не испытывал привязанности к этим людям, не испытывал чувства сострадания к ним. Но смотреть на белых магов, гордящихся созданным ими общественным зданием, ему было крайне тошно и омерзительно. Это вызывало в нем гнев и бешенство. Как человек, он видел всю неэстетичность происходящего. Это было не просто неправильно, но демонстрировало бездарность белых магов, как правителей, и это раздражало самолюбивого Зеланда больше всего. Он не любил людей за то, какими они были, но любил тот образ, к которому хотел их привести своими усилиями, он хотел создать новых людей, когда белое магическое сословие видело в легенде о новом народе лишь красивую сказу для заливания в уши простолюдинов, Зеланд верил в неё.

Эти мысли не отпускали его ни на день.

Он засыпал с мыслями о новом народе, бредил им, видел его во сне. Годами.

И с этими мыслями он шел на заседание Серого ордена.

Орден успешно проводил заседания в крепости Змеиная нора.

Это был небольшое укрепленное городище, хозяин которого был видным представителем ордена, представителем от своей крепости и предводителем местного отделения. Городище располагалось на сером безжизненном холме, на востоке от западной горной гряды, южнее Белого города. Крепостная стена, с зубцами на внешней стороне, шла неровным прямоугольником. Здесь обитали жители севера области града Стремительного. Дома были из дерева, вытянутые, с высокими дощатыми крышами, маленькими окнами под потолком, очагами внутри, это было больше похоже на то, как жили раньше народы из области города Башни.

Четвертый собор представителей Серого ордена шел уже второй день.

Коллегия была избрана, в неё вошли Зеланд, Исеп, Эвлалия и Зэорис, а также Азенет, Инхерит, старые, испытанные братья.

Уже давно они разносят весть об ордене среди магов окрестных крепостей под страхом быть пойманными белым рыцарством, которое ищет членов Серого ордена. Только усилиями серых колдунов удавалось скрыть серых братьев и запутать белых магов. Но городские маги были также и в рыцарском воинстве, действующем за пределами столицы, и они ловили братьев, и похищали их, утаскивая во тьму своих владений. И если в первые дни своих сборищ и бесед о новом мире, братья могли спокойно, собираться соблюдая примитивные меры предосторожности и не привлекая лишнего внимания, то теперь они могли устраивать собрания исключительно за пределами столицы, а в городе лишь вести опасную работу, больше технического плана, чем пропагандистского. Агитация в городе была пресечена. Лишняя мысль будет учуяна белыми магами, которые сразу же схватят, слово будет услышано шпионами, снующими и в тёмных переулках, и в катакомбах, где обитают нищие, и уже тем более в зиккуратах, среди прислуги богатых людей и самих магов; шпионы были везде, их было неимоверно огромное количество. Столица была столь богата, что могла позволить себе содержать гигантский механизм сыска и слежки.

Собрание заседало в большом длинном доме и обставлено, как пир. За длинными столами стояли яства, жаренная птица в изобилии, тушенные овощи, свежий хлеб, сладкие фрукты, вино, пиво и мёд; не было лишь запечённой рыбы, которая больше не водилась в вымершем океане. Горело множество свечей, очаги пылали, а за слюдяными окошками уже была тьма вечера.

Заседавшие представители крепостей, убежищ и городов, пили, ели и обсуждали что-то. Потом, когда все они наедались, начиналось заседание.

Стерегущие серые маги рассаживались под окнами и усыпали в своей магической дреме, в которой они бродили меж тонких пространство этого места вселенной и созерцали лишние мысли и взгляды, которые не должны были зайти сюда. Долго так продолжаться не могло, потому как белые маги в своих тонких странствиях могли увидеть большое слепое пятно и устремить сюда свои силы. Тогда стерегущие маги покидали тонкий мир и предупреждали всех об опасности.

Но пока что враждебные очи ещё не зашли сюда. И представители могли спокойно обсуждать, интересующую их тему.

Все они ждали роковой доклад Зеланда, речь которого должна была определись новый курс. Отдельный стол, стоящий перепёк беспрерывного ряда столов, одного из трёх, за которыми сидели участники собора. За этим отдельным столом сидела коллегия: Зэорис, Зеланд, Исеп, Эвлалия, Азенет, Инхерит.

И Зэорис с горечью поглядывал на Зеланда, который был в довольно бодром настроении, дух его был приподнят. Он одет был в простые штаны и рубашку, как и большая часть местных и остальные собравшиеся, и держался до этого момента довольно скромно, но сейчас лицо его обретало все большую сосредоточенность и серьёзность.

Зэорис думал о том, что Зеланд скажет. Он беседовал с ним от одного собрания к другому, он виделся с ним, общался с ним. В городе они вместе занимались агитацией до того, как это стало опасно, а потом вместе организовывали встречи братьев в отдаленных крепостях. И теперь в разуме Зэориса роились весьма печальные мысли…

Но момент настал.

Зеланд прошел в сторону, к небольшому столу и по стульям взошел на него. И глаза его изменились, они стали стеклянными.

Этот взгляд. Как-то давно Зэорис уже видел его, когда Зеланд говорил о чем-то очень для него важном, он произносил это, а потом вновь становился обычным.