Стоило долговязому выйти из комнаты, как откуда-то из коридора, уходящего ещё дальше, рядом с ним оказались двое стражников с фонарём. Он оглядел их, а затем спокойно сказал:

— Отряд К’хона — в розыск. Нельзя, чтобы они помешали нашим планам.

Они ушли, каким-то чудом не заметив вжавшегося эльфа. Когда лучи света от тусклого фонаря прошлись по его накидке, он взмолился неизвестно чему, лишь бы на него не обратили внимания. Так оно и вышло. Эти трое ушли на первый этаж, оставив эльфа одного в кромешной темноте. Он постоял, вжавшись, ещё некоторое время, а затем сам решил не задерживаться здесь и поспешил вернуться к своим…

Коридор был тёмным, длинным и холодным. Две пары ног шагали по твёрдой прямой поверхности, уходящей вдаль. Стены то чуть расширялись, то становились куда уже, буквально сдавливая идущих. Или, быть может, им просто чудилось в объятиях непроглядной темноты? Кто знает…

Впереди шёл Скайлор, который мог хоть что-то разглядеть среди кромешной черноты. Демоническая кровь в этом месте имела действительно полезный эффект, и все выступы, хоть и не проглядывались будто в дневном свете, но своими силуэтами окружающей тёмной серости виднелись в глазах бандита.

Норико следовал за ним, вооружившись фонарём. В отличие от демонокровного он в тоннеле не видел абсолютно ничего, поэтому свет был крайне необходим. Однако Скайлор на всякий случай решил немного оторваться от островитянина. Что-то подсказывало ему, что об этом проходе под улицами могли знать не только обитатели крепости, хотя воин и говорил ему, что это было бы слишком, чтобы они встретили кого-то здесь, в совершенно пустом подземелье без дверей и решёток, без света и хоть каких-то людских следов.

Они шли долго. Стены, выложенные каменной кладкой, стали выглядеть всё более истрёпанно. Запах затхлой сырости начал неприятно щекотать нос: видимо, где-то рядом находилась канализация. Периодически по бокам возникали проходы, уходящие в разные стороны. Сопоставив расположение в городе, Скайлор предположил, что они проходят под магистральными улицами, и сразу прикинул, как в случае чего можно будет быстро свалить.

Света, помимо их собственного фонаря, по-прежнему не было, а коридор уходил по прямой всё дальше и дальше. В какой-то момент он расширился почти в два раза, и демонокровный остановился, всматриваясь вперёд. Частично проход был завален каким-то мусором: деревянными ящиками, двумя или тремя бочками, шестом с примотанным сверху куском ткани и прочим барахлом. На стенах ржавели два металлических держателя с потухшими давным-давно факелами. Скайлор оглядел всю эту картину, выискивая ловушки или хоть какие-то подвохи, однако ничего не обнаружил. Норико поравнялся с ним, и стоило тусклому свету прочертить темноту, демонокровный узрел злобно блеснувший золотом силуэт.

На первый взгляд беспорядочно разбросанный хлам в свете формировал более чем чёткое очертание черепа, глаза которого образовывали факела, если бы их огонь горел. Демонокровный замер на месте и мрачно задумался. Островитянин, догнав того, взглянул вперёд и спросил:

— Что, неужели тебе стало страшно? — он улыбнулся своей детской улыбкой настолько наивно, что начал раздражать Скайлора. Тот помедлил с пару секунд, а затем ответил:

— Нет, задумался просто… Идём, — командным тоном добавил он.

Скайлор не любил знамения, особенно дурные. А это, безусловно, было именно знамение. Он всю свою жизнь за исключением последнего года и, может быть, ещё пары-тройки месяцев провёл в краях, где духов почитали и всячески поклонялись им. Так было в Шекранской деревушке и среди племён кочевников. Так было, пусть и в немного другом виде, в Виктарийском монастыре. И даже сейчас они находятся в землях, где некоторых духов почитают аки богов. Сам Скайлор никогда этого не понимал, отдавая свою веру в руки лишь одного божества — неизменной королеве преисподней Софи. Однако же знамения он умел определять, так что списать это на собственное сумасшествие он не мог. Слишком уж явно проступил этот образ.

Подобные знаки чаще всего являлись жрецам или шаманам, однако в виде определённых образов могли явиться и тем, кто был ближе всего к причине или следствию этого самого знамения. Вид черепа, возникающий перед глазами в воздухе или на воде, никогда не сулил ничего хорошего. Когда шаман в Шекранской деревушке увидел пред собой костлявую головешку, очертания которой проявились на песке, в тот же вечер на поселение напали хищники, и некоторые из жителей встретили свою кончину. Сейчас же Скайлор понимал, что они идут под городом, где счёт смертей пошёл на сотни и тысячи душ, и идут они туда, где их ждут люди. Возможно, это связано с ними. По крайней мере, именно такими мыслями демонокровный пытался себя успокоить.

Когда же они, наконец, приблизились к концу тоннеля и увидели выход из катакомб — железную решётку с небольшой дверью, через которую пробивался алый свет пожарного зарева, то узрели пред собой отнюдь не пострадавших и жаждущих помощи. На вымощенной брусчаткой улице напротив друг друга стояли два вооружённых отряда, состоящих как из людей, так и из других народов.

Одни были в серых, практически бесцветных одеяниях и броне без каких-либо опознавательных знаков. Их предводителем был полудракон, облачённый в тяжёлые металлические доспехи и вооружённый, на удивление, шпагой. Весьма неожиданное сочетание, ведь обычно такие титаны вооружались огромными палашами или, что чаще, боевыми молотами. Он выглядел спокойно, однако его взгляд, подрагивающий, но суровый, выдавал явную злость. Тяжеловес держал своих людей, а те словно были готовы в любой момент наброситься на своих противников.