— Эй, выскочка! — не выдержала я бессвязного потока упреков. — Это не твое собачье дело, куда мы ходили и чем занимались, понял? В кости играли на шелбаны…

Меня внезапно осенила одна мысль, и я отключила радио, чтобы все эти грубые слова не сбили меня с нужной волны.

— ДеВель, твои очки! — я выразительно указала на них, затем на Эленион, и через мгновение пилот понял, в чем дело. Персональный терминал тоже все время записывал информацию и мог здорово подпортить легенду.

Если бы не Анатоль, я бы никогда не стала так печься о сохранении целостности времени. Чужой мир, чужие проблемы. Но теперь любое неосторожное действие, чужая технология, опережающая нормальный ход истории, и мой Император мог попросту не родиться. Так рисковать я не могла.

Я вдруг на мгновение задумалась… «Мой Император». Это звучало так легко, так обыденно и почему-то невероятно тепло. Мой Император…

Мы стерли данные с терминала, чуть устало огляделись, в поисках других проблем, о которых могли позабыть.

— Костюмы? — спросила я, имея ввиду форму протекторов.

— Оставил там. Инструмент не брал, одежду не трогал, кристаллы в шкатулке, — кивнул пилот. Затем раздосадованно хлопнул себя по лбу. — Медицинская капсула! Ана… он не мог рисковать твоим здоровьем, а «Солнце» не было оборудовано нормальным медотсеком.

— Ладно, — вздохнула я. — Уничтожим где-нибудь на планете. У нас же есть время? Я имею ввиду, наш выходной еще продолжается, и мы можем вернуться на Герону и все же позавтракать?

ДеВель глянул на часы, улыбнулся и утвердительно покачал головой, затем склонился над приборами, прокладывая курс. Я же отсоединила Эленион и спрятала ее в нагрудном кармане.

Розоватая туманность уплыла куда-то влево, исчезая из поля зрения, оставляя лишь едва заметные мерцающие полосы на фоне черноты космоса. Радары пестрели сотнями точек-кораблей, а планета под нами никогда и не носила следов темной вуали. Некоторое время мы летели в тишине под низкий гул двигателей, приближаясь к голубо-зеленому шару, думая о мертвых мирах, о том, как же оживленно в прошлом. Как много звездолетов вокруг, как величественен крейсер «Платинум» на орбите, как много света, огней и жизни вокруг.

Но было странно знать, что здесь нет светочей в их сияющих доспехах, еще не родился великий изобретатель Илиим Второй, что нет ни орбитальных световых пушек, ни протекторов в черных костюмах, ни темников на планетах. И знать, какой страшный путь предстоит Империи — потерять все эти миры, миллиарды жителей, чтобы спустя много лет мы с Анатолем впервые вернули планету свету и увидели рассвет над Гденшем.

Да, нужно покидать этот мир, иначе велик риск наломать дров и изменить историю. Я угрожаю естественному ходу вещей одним своим присутствием.

Я устало вздохнула, а ДеВель пожал плечами, выражая солидарность. Похоже, его терзали те же чувства. Завтрак длиной в два месяца — будет чем похвастаться в Лидоре перед братьями на очередной пьянке! Я решительно включила радио, осознав, что скорее всего не только Адриан пытался нас вызвать.

— Привет, принцесса! — раздался приятный голос адмирала, заставив меня против воли вздрогнуть. — Твой брат развел панику и раструбил по всем крейсерам о твоем исчезновении. Вы действительно пропали с радаров на несколько минут. Что случилось?

— Ее не было на борту при старте «Солнца» с поверхности Героны! — вставил Адриан. — Где ты была, черт возьми? Не ври мне, я всегда знал, когда ты врешь, с раннего детства! Ты говорила мне, что пошла купаться на пляж с братьями, а вместо этого вы отправились на битву с драконом! Отец мне чуть шею не свернул!

— О, Господи, — выдохнула я. — Это было сто двадцать четыре года назад, за это время можно было колонизировать целую планету, а ты все еще обижаешься, что мы не взяли тебя с собой! Ты бы нас просто не пустил, если бы узнал!

— Это было невероятно глупо! — злился Адриан. — Почти девять принцев и принцесс могли погибнуть за одну выходку!

— Ты просто бесишься, что не получил дракона! Что я приручила Арчи, а ты — великий и ужасный — остался с носом и побитой задницей после отцовской трендюлины!

— Ты воспитала из дракона шута!

Нашу перепалку заглушил многоголосый смех, даже хохот, который нарастал и заполнял собой весь эфир. Смеялся Астроил, капитаны других крейсеров, хохотал ДеВель, утирая слезы, раздавались смешки от пилотов транспортников и разведчиков. Веселилась вся общая частота. Потом пошли уточняющие вопросы, вызывающие новые приступы веселья. Пользуясь удачным случаем, я велела ДеВелю идти на посадку, и мы под всеобщее веселье заложили пологий вираж, снижаясь до нужного угла для входа в атмосферу. Несколько раз за маневр планета оказывалась сверху, отчего казалось, что это она падает на нас, а не мы на нее.

На время лавина вопросов и подозрений утонула в смехе и шутках, и я могла наконец позавтракать. Организму не понравилась недельная внутривенная диета, он требовал твердой пищи, а душа — алкоголя.

Пока мы садились на планету, я автоматически выполняла распоряжения ДеВеля и обязанности второго пилота, но мысли мои были далеко, за семь тысяч лет отсюда. Но потом я вспомнила слова Адриана, его фразу обо всех «если» и «когда», которым нельзя давать волю.

Что я имею? Примерный план на ближайшие две тысячи лет — не умереть, выполнить пожелания Анатоля и вернуться к нему. Предстоящая встреча с адмиралом меня несколько нервировала. С одной стороны, я действительно питала к нему некоторые чувства, с другой ощущала угрызения совести при мысли об Императоре.