Может, все дело в том, что я летал в теле дракона? Он все это время тормозил меня, отвлекал, требуя вернуться домой. Но куда там домой, когда здесь отдыхать некогда. В редкие минуты сна, по полчаса каждые двадцать часов, мне снилась ОНА. Тоска накрывала с головой. Я просыпался, сбрасывая с себя наваждение, и снова летел, чтобы не думать, вырвать с корнями любую мысль о ней. К метаморфу больше не спускался. Некогда было. Решил уже после того, как ситуация нормализуется, целенаправленно и не торопясь разгрести все то дерьмо, в котором сам и оказался.

Собрав небольшой отряд, решил идти по протоптанному прошлыми ребятами маршруту. С собой взял проверенных людей, возлагая особую надежду на своего следопыта. И не прогадал. Ему легко удавалось отыскать нечеткие следы. Мы все дальше уходили вглубь диких земель. Невысокие деревья с толстыми корнями, через которые приходилось пролезать, чрезвычайно тормозили наше передвижение. А еще напрягала тишина. Мы слышали, как дышит каждый из нас. А это верная примета использования сильной магии. Мы не спали, лишь изредка отдыхали, стараясь как можно быстрее выйти на след врага. И вышли, только не на врага. Мы обнаружили останки наших солдат. Именно останки. Остальное растащили звери. Все говорило о том, что выживший паренек не врал. Они и правда попали в западню. И шансы на спасение у них, увы, были мизерные. Территория открытая. Огромное поле. А дальше скалы, за которыми ничего... пустыня. И ни следа от существования мистического войска. Ни намека.

Забрав с собой обезображенные тела товарищей, мы вернулись в крепость. Вернулись ни с чем.

Никогда еще не ощущал себя настолько беспомощным. Это чувство разъедало внутренности. Заставляло усомниться в своих умениях. Но я знал что все это не просто. Не просто так. Оставалось лишь найти объяснение всему происходящему.

По возвращении меня ждало письмо о том, что к нам направляется император. И мне, как генералу, полагалось его встретить. Он решил остановиться в моем родовом гнезде. Я ничего не имел против, но сам, при мысли что должен, скрипел зубами, слушая свои гулкие удары сердца. Я не желал и сопротивлялся тому, что придется снова ее увидеть. После всего того, что я о ней узнал, боялся не сдержаться и безвозвратно навредить.

Семь дней. Неделю я отсутствовал дома.

Подлетая, наслаждаясь полетом, впервые за все это время почувствовал волнение. Словно что-то неизбежное уже произошло и ничего нельзя изменить.

Гонимый каким-то неведомым чувством, я ускорился. И уже на пороге, оборачиваясь человеком, торопясь накинул на голое тело плащ, вспоминая об элементарном приличии.

Нараспашку открыл входную дверь, впуская в легкие любимый с детства запах дома. Зашёл внутрь и застыл прямо там, на пороге, когда вместо Греты меня встретила мать.

Борясь с раздражением и нежеланием вступать с ней в диалог, подошел к огромному камину. Его жар опалил мою кожу. Но я устоял. Мне нужно было взять себя в руки и хотя бы спросить, что она тут забыла.

— Сын. Я так рада, что ты вернулся.

Не голос, а сладкая, до оскомины приторная патока.

Бр.

Недовольно поморщился, сглатывая скупую слюну.

Я не верил ни единому ее слову.

— У тебя деньги закончились?

Она подошла из-за спины, вставая напротив него. На ее лице плясали блики от пламени в камине. Идеальное платье и прическа, все диссонансом звучало в моей голове.

— Ну зачем ты так?

Раздраженно одернул ее, отодвигая в сторону. Да грубо. Но необходимо. И так как мог терпел ее рядом.

— Не юли. Где Грета? И где моя жена?

При упоминании жены она возмущенно всплеснула руками. Я внимательно следил за каждым ее движением. Что-то здесь не так. Мать обиженно надула пухлые губы, присаживаясь на мягкое кресло, стоящее рядом. Но в глазах успел заметить сталь, которая вскользь пробежала и растворилась в показательном участии. Мать всегда играла очередную роль. И сегодня ее напускное сострадание в моей жизни пугало. Даже меня пугало.

— Между прочим, я приехала не одна. Ты удивишься...

А вот здесь я напрягся, пропуская удары собственного сердца. Что, млять, здесь происходит?

А когда услышал за спиной знакомый высокий голос, не удержался и резко развернулся, зло окидывая взглядом женскую фигуру.

— Дорогой, я тоже решила тебя навестить...

Напротив моей матери в домашнем, излишне вычурном платье ярко-синего цвета стояла София. Она радостно устремилась ко мне навстречу, широко расставляя изящные руки в надежде на что? Что я ее обниму?

Мне же было сейчас совершенно не до объятий.

Взглядом поставил ее на место, ни на секунду не раскаиваясь, когда вместо лучезарной улыбки на безупречном лице появилась обида и, а вот здесь я удивился, нескрываемая злость. Чувствовал, как ей не терпится показать свои острые зубки. В глазах полыхал огонь негодования.

Но либо кишка тонка, либо... либо еще тешит себя какими-то пустыми иллюзиями насчет меня.

Церемониться с ней или с матерью в планы мои не входило. Сил не осталось ни на такт, ни на гребаное гостеприимство. Я так устал.