В очередной раз директор строительства явился с полицией и мэром. Последний прочел речь о том, что заботится о благосостоянии граждан Клонмела. Лиадан стояла перед ним, зябко кутаясь в плед. Я в пяти шагах от нее привалился спиной к закрытой двери и, ковыряя зубочисткой в зубах, наблюдал за происходящим.

— Вы получите больше земли и новое качественное жилье, — обещал мэр. — Понимаете, ваш дом нарушает общую концепцию застройщика…

— Вы вообще читали мое письмо, господин мэр? — рассердилась Лиадан. — Я вам писала, что наш род старейший в Клонмеле! Наши предки жили на этой земле века назад!

— Но ваш дом обветшал, — мэр горестно развел руками. — Невозможно допустить, чтобы вы продолжали жить в нем.

— Да. Посмотрите, что мы вам предлагаем взамен! — директор компании, суетившийся и из кожи вон лезущий, изображая любезность, сунул матери планы и фотографии сулимого жилища.

Мать сжала губы.

— Господин мэр, а как поживает ваша кошка? — спросил я, подходя к ним и оттесняя мать за спину.

На лице мэра вырисовалось недоумение.

— А, это ведь ты, парень, спас ее год назад? Ты вырос…

— Руари Конмэл. Вам это имя должно быть хорошо знакомо. Кон-мэл.

Мэр вспомнил. Я понял это не только по изменившемуся выражению лица. Острый страх раздразнил мне ноздри. Мэр медленно, незаметно попятился.

— Эта земля, где собираются строить Прайор-Парк, принадлежала нам. Вы своим распоряжением месяц назад ее у нас отобрали. Помните ведь?

— Руари, мне очень жаль… — пролепетал он.

— Да неужели? Проваливайте все отсюда к чертовой матери! А если вам придет в голову позвонить в магическую полицию или куда-то еще, помните, что вся эта земля будет проклята. Даже если что-то плохое случится с нашей семьей. Она. Будет. Проклята. Выбирайте — или наш уродский дом в окружении ваших архитектурных шедевров, или вы не получите вообще ничего!

Они ушли.

— Руари? — мать смотрела на меня в отчаянии.

— Они не посмеют, мам, — я недобро улыбнулся.

Лиадан вернулась в дом, а я достал мобильный и позвонил нашему куратору мистеру Мурру и рассказал о произошедшем.

— Хорошо, что ты позвонил мне, Руари, — отозвался куратор. — Я свяжусь с мэром и объясню, что вас нельзя трогать.

— Спасибо.

Нас оставили в покое. На полгода.

Лес исчез с холма, словно его и не было. И едва ли не быстрее стали появляться новые дома.

Одному из новых соседей вид нашего старого особняка тоже не понравился. Он пошел к мэру и каким-то образом прознал, кто его соседи. Сначала на нашей двери появились приколотые листы бумаги с надписями: «Людоеды, убирайтесь прочь!», «Охотники придут за вами», «Берегитесь снайпера!». Наверное, он находил такие надписи остроумными. Поскольку это не сработало, он решил действовать по-иному.

Вечером, возвращаясь по темной улице, на которой еще не успели установить осветительные столбы, я увидел вдалеке красноватые отсветы. Около нашего дома стояла толпа людей с зажженными факелами. Заводила выкрикивал гневную речь о том, что надо прогнать монстров и губителей людей. Мне он представился каким-то средневековым инквизитором, призывающим сжечь еретиков. Заведенная толпа согласно кричала в ответ. Еще чуть-чуть, и он довел бы их до состояния, когда они будут готовы подпалить наш дом. Я потянул носом, принюхиваясь и опознавая собравшихся. Потом, нещадно работая локтями, стал продираться сквозь толпу.

— Пройти дайте!

Люди отшатывались, потирая ушибленные бока, смолкали удивленные, увидев меня.

— Ей, Руари! Ты куда, парень?! — недоуменно окликнул знакомый мясник, стоявший в первом ряду, и схватил меня за плечо.

— Я — домой, мистер Огастас! — громко ответил я и обернулся к толпе. Под мышкой у меня был длинный французский багет, а в руках — початый пакетик с имбирными леденцами. — Добрый вечер, миссис Ли. Мистер Грэхем. Мистер Говард…

Я назвал их всех до одного — всю сотню человек, и они, притихшие, смолкали совсем.

— Мы не знали, Руари, — негромко произнес мистер Огастас.

— Теперь знаете. Наш род живет тут много веков. Если бы кто-нибудь из моей семьи причинил вред людям, этот дом сожгли бы давным-давно еще ваши предки.

— Пойдем-ка отсюда, Маргарет, — шепнул один из клонмельцев своей супруге. И толпа стала понемногу рассасываться.

— Какого черта?! — начал было опомнившийся заводила. — Так ты — один из них?! Огастас?!

— Мы Руари и его семью знаем давно, — мрачно обронил мясник и затушил факел. — И уважаем их.

— Вы в своем уме?! — завопил сосед. — Вы же были согласны, что…

Но факелы затухали один за другим. Я вдруг услышал тихий щелчок затвора, почувствовал на себе пристальный взгляд и запах пота, разбавленный окислившимся железом. Но в этот миг распахнулась дверь.

— Где тебя носит, несносный мальчишка?!

Рассерженная Лиадан схватила меня за ухо, поволокла за собой с таким видом, словно тут кроме нас никого не было. Она затащила меня в дом под взглядами толпы, захлопнула дверь. И тут же выпустила. Я тер горящее ухо. Сердитая маска исчезла с лица матери, открыв страх, по ее щекам заскользили слезы.