Националистам не помогло то, что в период 1936–1946 годов они повысили максимальную ставку налога на корпоративную прибыль с 10 % до 25 %, а максимальную ставку подоходного налога — с 20 % до 30 %. Одновременно с этим происходил переход граждан на более высокие ступени налоговой шкалы. Чтобы заручиться народной поддержкой, необходимой повстанческой армии для победы над Гоминьданом, Мао обещал снизить налоги.

Националисты бежали на Тайвань. Бушевавшая на континенте гиперинфляция миновала остров, который во время войны был оккупирован японцами, а после нее ввел собственную валюту.

В 1950 году Мао реформировал денежную систему Китая, привязав юань к доллару, а через него — к золоту. Проблема гиперинфляции сразу же была решена. На протяжении 1950-х и 1960-х годов курс юаня оставался близ отметки 2,4 единицы за доллар. Подобно Советскому Союзу, Китай в 1970-х годах вместе со всем миром переживал инфляцию. Однако китайские лидеры перевели экономику на рыночные рельсы на 10 лет раньше, чем советское руководство, причем на своих условиях, а не под диктовку МВФ или западных интеллектуалов. В 1978 году Дэн Сяопин приступил к реформам. Переход от центрального планирования к рыночной экономике занял двадцать лет. Ограничения были сняты, начался экономический бум. В 1979 году в густонаселенных прибрежных районах были открыты «специальные экономические зоны» с минимальными ставками налогообложения. В период 1978–1990 годов рост ВВП в среднем составлял более 9 % в год, как и должно было случиться с экономикой, открывшей для себя преимущества капиталистической системы. В течение этого времени юань был относительно стабилен: после либерализации валютного рынка в 1985 году он был прочно привязан к доллару. В первую половину 1980-х годов юань несколько снизился к доллару, а в июле 1986 года вновь привязан к американской валюте на уровне 3,7 юаня за доллар. Рост с 2,4 единицы в 1950 году до 3,7 единицы в 1986 году для развивающейся страны является прекрасным достижением в области денежной стабильности. Британский фунт стерлингов в те же годы держался значительно хуже.

К 1988 году за плечами у Китая осталось десятилетие, за которое он успел перейти от социалистического планирования к рыночной экономике благодаря устойчивой валюте. Одной из причин победы коммунизма в Китае стало то, что рыночная экономика не могла нормально функционировать в условиях краха национальной валюты. Почему СССР и прочие страны соцлагеря не последовали примеру Китая в 1989 году? Они слишком верили западным консультантам и поэтому выбрали «шоковую терапию» с присущим ей стремительным ростом налогов и гиперинфляцией, а не постепенные реформы, как в Китае. Китайское руководство не стало слушать западных консультантов, которые советовали провести «шоковую терапию». В начале 1990-х годов, когда советская экономика окончательно распалась па принадлежащие олигархам вотчины, ВВП Китая ежегодно прибавлял более 10 % в год.

Тем не менее китайское правительство тоже оказалось подвержено влиянию западных теорий о пользе девальвации, и стоимость юаня стала снижаться. В декабре 1989 года юань был девальвирован до 4,7 единицы за доллар. С ноября 1990 года китайская валюта постепенно теряла в цене. Во многом это происходило из-за того, что Запад настоял на децентрализации и отказе от контроля за валютным рынком и кредитованием. Народный байк КНР стал наращивать денежную базу, курс юаня к другим мировым валютам упал. В июле 1993 года председателем Народного банка Китая стал Чжу Жунцзи. Не обращая внимания на недовольство Запада начавшейся при нем централизацией экономической власти (как будто обеспечение стабильности национальной валюты означает возвращение к маоизму), Чжу заново привязал юань к доллару на уровне 8,3:1. В результате в 1997–1998 годы Китай импортировал американскую дефляцию — спустя всего несколько лет после преодоления инфляции, ускорившейся в результате проведенной ранее девальвации. Тем не менее относительная стабильность денежной системы и предсказуемость привязки помогли Китаю вернуться к рыночному капитализму. С 2003 по 2005 год Китай снизил, а затем и вовсе отменил сельскохозяйственные налоги для фермеров, сняв с них налоговое бремя после 5000 лет государственных поборов.

III

Мексиканский песо был привязан к доллару на уровне 5:1 с 1941 по 1948 год. С 1948 по 1954 год он трижды подвергался девальвации и в итоге был закреплен относительно американской валюты в пропорции 12,5:1. На этом уровне песо удерживался более 20 лет. Большую часть этого времени доллар был привязан к золоту в рамках Бреттон-Вудского соглашения, обеспечивая опосредованную привязку песо. Мексиканская экономика заметно окрепла за годы, отмеченные стабильностью денежной системы. В 1963 году ВВП составил 194,8 миллиарда песо в номинальном исчислении, в 1968 году — то есть через пять лет — этот показатель достиг уже 340,6 миллиарда. Таким образом, экономика расширялась почти на 12 % в год! Вопреки укоренившимся представлениям о лени латиноамериканцев, мексиканцы смогли добиться потрясающих успехов в экономике, ни в чем не уступая азиатам или европейцам (Бразилия и Аргентина даже в 1960-е годы проводили политику девальвации национальных валют).

Привязка песо к доллару сохранилась даже тогда, когда американская валюта подверглась девальвации в 1971 году. Валюта может с легкостью упасть вслед за другой валютой. Проблема в том, что она столь же легко поднимается за другой валютой, если их курсы соотносятся через хрупкую, неформальную, мягкую привязку, а не через механизм золотовалютного обеспечения. Проблемы, с которыми азиатским экономикам с привязанными к доллару валютами пришлось столкнуться в 1997 году, возникли в Мексике еще в 1976 году. Коснувшись «дна» около отметки в $180 за унцию золота в начале 1975 года, доллар начал упорно подниматься и в августе 1976 года достиг уровня в $105 за унцию. Привязка песо к доллару не выдержала столь сильного укрепления американской валюты, и в ноябре 1976 года песо снизился до 24,3 единицы за доллар. В начале 1977 года песо заново закрепили относительно доллара, уже на уровне 22,8:1. Мексиканскому правительству крупно не повезло с привязкой, поскольку вскоре после победы Картера на президентских выборах в ноябре 1976 года доллар резко снизился, ослабив давление на пару песо/доллар. Если бы Мехико подождал месяц, он мог бы избежать девальвации.

Несмотря на инфляцию — или благодаря ей — 1970-е годы были крайне удачными для мексиканского сырьевого сектора: цены на нефть непрерывно росли. Американские банки выдавали мексиканским корпорациям крупные ссуды, особенно щедро кредитуя сырьевые компании. Поскольку в конце 1970-х годов песо и доллар снижались параллельно, эта стратегия себя оправдывала. Проблемы возникли, когда доллар снова пошел вверх, коснувшись «дна» на уровне $850 за унцию золота в январе 1980 года. В июле 1980 года песо начал понемногу слабеть. На рынке за доллар давали 22,9 песо. В январе 1981 года песо опустился до 23,3 единицы за доллар. В январе 1982 года, когда доллар стоил около $390 за унцию, что более чем вдвое превосходило уровень января 1980 года, песо скатился до 26,4 единицы за доллар. После этого песо быстро обесценился. В марте за доллар давали в среднем 45,5 песо, в августе — 69,5 песо. Тем летом доллар дотянулся до отметки $304 за унцию. Прочие латиноамериканские валюты чувствовали себя не лучше мексиканской.

Цены на сырье стали снижаться, и мексиканские заемщики оказались не в состоянии вернуть кредиты американским банкам и держателям облигаций. В пересчете на песо сумма задолженностей многократно увеличилась. Цены на нефть, неуклонно повышавшиеся на протяжении 1970-х годов, двинулись в обратном направлении: в феврале 1980 года котировки достигли максимума близ $39 за баррель, а летом 1982 года снизились приблизительно до $33 за баррель. Чтобы преодолеть кризис, Пол Волкер решил помочь мексиканским заемщикам (вернее, американским банкам, выдавшим им кредиты), скупив у них деноминированные в долларах мексиканские облигации, тем самым снизив стоимость доллара и отказавшись от монетаризма.